Чем женщина всегда платит за секс?

С женщинами, которые покупают на свидание дорогущие трусики, а потом требуют за это омаров в ресторане, давно все ясно. Они дуры. Уже, наверное, на каждом углу обсудили, что дорогая тряпка на жопе никак не влияет на отношение мужчины к жопе.

Мужчина, если, конечно, он не пожилой эстет, эту тряпку с тебя стягивает в процессе межполовой возни, и потом в конце мероприятия ты находишь ее где-то в куче носков из «Пятерочки».

Максимум, как женщина может обратить внимание мужчины на свои трусы – это их потерять где-нибудь в машине. Или громко спросить с утра: а где мои трусы, черт возьми?! Во всех других случаях женские трусы волнуют мужчину крайне мало. НО!

Кто-то же и для чего-то их покупает? Покупают, и будут покупать, пока какой-нибудь глобальный армагедец, типа ядерной зимы, не накроет наш мир льдом и снегом. Потому, что дорогие трусы дадены женщине не просто так. Дорогие трусы, друзья, дадены женщине для того, чтобы чувствовать себя в них королевой.

Идешь, такая, в трусах, и для себя где-то понимаешь, что ты теперь – дорогая штучка. Любовник твой может ничего об этих трусах и не знать. Он вообще, к примеру,  в моде не разбирается. Он, допустим, думает о сессии, носит стрижку-махачкалинку, а салоне нижнего белья был последний раз 10 лет назад, с мамой. Но это он. Плевать на него.

В этой игре есть вторая сторона – ты. Ты – гейша, гетера, королевишна! Ты – роковая соблазнительница, ты – женщина вамп, ты носишь белье именитого бренда, ну или на худой конец у тебя колготки с кисочками из Кальцедонии. Все это прибавляет к уверенности в себе 1000 очков, к развратности 2000 очков, к эротическому настроению + 1 000 000. Вот для чего, друзья, женщине дадены дорогие трусы. За дорогие трусы мы точно не можем требовать с мужчин никакой компенсации. Они же не выставляют нам счет за чистые носки. Ну, или за дорогие носки. Вот весело-то было бы.

Итак, мы с вами выяснили, что мужчина не должен платить за упаковку женщины. Это ему не надо. И за пудры-помады не должен. Даже за педикюр, и то не обязан. Умом мы это понимаем, а на деле мужчина все равно в основном несет материальное бремя на свидании. Хотя некоторые и пытаются возмущаться. Но продолжаем логическую цепочку. Трусы, допустим, это наш личный каприз. На трусы мы можем повлиять. А вот на овуляцию – не очень.

Да, уважаемые товарищи женщины и господа мужчины. У нас, у женщин, есть овуляция, которая от нас не зависит. Эта самая черта может внезапно привести к такому забавному конфузу, как беременность. Причем, балдели-то оба, зависали где-нибудь в сауне или на съемной хате оба, кончали даже оба, извиняюсь за выражение. А беременеет – она.

И как бы вы там не хорохорились на счет того, что я, мол, все контролирую, коварный организм может подкинуть сюрприз. Особенно если мужику не 50 лет, а, к примеру, 20, и его здоровый организм переполнен здоровыми и резвыми сперматозоидами.

Вы, конечно, можете сказать, что на такие случаи есть презерватив. Но раз в год палка стреляет, а презерватив рвется. Да и вообще, в порыве страсти всякое случается. Тогда, скажете вы, для надежности есть таблетки. Да, есть. Но с ними не все гладко.

Как женщина, всю свою сознательную жизнь просидевшая на гормональной контрацепции, и пару месяцев как перешедшая в нормальное женское состояние, я вам скажу, что никакая это не жизнь. Это постоянная сильная отечность, это снижение либидо, это не очень приятные отложения жира в неожиданных местах, которые очень сложно контролировать.

Ты страдаешь, либо несешь бремя повышенного риска. Причем, получается, что это надо только тебе. Мужчина, если у него детей нет, даже вазэктомию себе сделать не может. А почему бы и нет-то? Почему мы платим за секс, причем всегда, платим своими рисками, а мужики - нет?

 Вот когда мужики будут по утрам пить какие-нибудь таблетки, от которых у них внезапно будут вырастать сиськи, а окружающие будут их за это чмырить, когда мужики начнуть перевязывать в массовом порядке семявыводящие пути, а случайно рожденных все-таки каким-то чудом детей беспечные мамаши будут подкидывать под дверь к папашам, вот тогда, друзья, мы придем к полному сексуальному коммунизму. Но – не ранее.