О чем жалеют девочки за тридцать

Секса хотелось до жути. Слова «нищеброд» я тогда не знала, поэтому ОН казался мне совершенством. Я, правда, не была уверена относительно того, секса ли мне хочется, но, когда он меня целовал, у меня подгибались колени, прошибало насквозь, перехватывало дыхание, в животе летали ВОТ ТАКИЕ ОРЛЫ С ОГРОМНЫМИ КРЫЛИЩАМИ — да, выражение «бабочки в животе» кажется мне немного убогим, потому что у меня летают целые орлы...

Всё это было лет в тринадцать, когда меня отправили в деревню, а я научилась пить самогон, танцевать под «Владимирский централ» и, конечно, встретила ЕГО. Половое созревание у меня на тот момент шло полным ходом. Но мы так и не переспали.

Я была девственницей, мне было страшно, я знала, что при сексе надо предохраняться, но выдавить из себя «У тебя есть презерватив?» я так и не сумела. А венерических заболеваний я, если честно, опасалась. Мне казалось, что здоровый деревенский триппер, выращенный на лоне природы с экологически чистым питанием, может меня и убить. Ну, и деревня — место, где сплетни распространяются быстрее, чем что-нибудь, собственно, произойдет. Поцеловалась с мальчиком, дошла до дома, а все уже в курсе, что у тебя был групповой секс.

Повторюсь: мы так и не переспали. Хотя мне очень хотелось. Но мне было слишком страшно. Он был ошеломителен, у него была нахальная улыбка, гибкое мускулистое тело, он был как тигр, как золотая монета в грязи, как восход. Того мальчика уже нет — полагаю, сейчас он закабанел, глаза потускнели, а нос красный, потому как к тридцати деревенский парень спивается. В общем-то, я струсила и сижу теперь, как дура, без чуда, которое можно было бы вспомнить, и вою от упущенной возможности. Надо было спать.

Лет в семнадцать я встретила еще одного ЕГО, уже в университете. Он был похож, простите, на принцессу: у него было нежное лицо и каштановые кудри. Он счел, что я достаточно хороша, чтобы со мной спать, а вот для отношений не гожусь. Поэтому мы периодически спали и трепались. В общем-то, надо было не спать. Надо было сказать «Да иди ты в задницу, еще чего придумал, не для того мама меня растила», дать ему пинка и уйти в закат. А я не подумала и сижу, как неудачница, без чуда — и не смогу теперь рассказать своей дочери, что я всегда уважала себя и свои чувства.

Лет в двадцать я устроилась на отличную работу: там были классные люди, классные рабочие обязанности и классные перспективы. Может, вы сейчас встречали бы мое имя в каком-нибудь списке влиятельных медиаменеджеров. Но в двадцать лет мне казалось, что на работу устраиваются, чтобы настричь бабла и свалить на море, потому что не может же моя единственная жизнь предназначена для того, чтобы выполнять самые классные рабочие обязанности!

Так что я настригла бабла и свалила. Они где-то год звали меня обратно, а потом перестали. Через некоторое время до меня дошло, что я очень сильно лоханулась — и живу теперь, как кретинка, в съемной квартире в центре, а могла бы иметь пятикомнатную где-нибудь на Манхетене.

В общем, сижу, как дура, без чуда. Глажу кошечку. С кошечкой мне, конечно, повезло. Хоть что-то ухватила хорошее.
Интересно, Моника Белуччи жалеет о разводе с Касселем? Вопрос риторический, конечно же.
А вы о чем-то сделаном или не сделаном жалеете? Какие советы дали бы себе молодому?



дружить журналами