Культура изнасилования — это культура, в которой изнасилование и сексуальное насилие над женщинами обычны, а общество нормализует, допускает или оправдывает сексуальное насилие над женщинами. Культура изнасилования одобряет агрессивное сексуальное поведение мужчин и насилие против женщин. И мы живем в этой культуре. Более того,мы ее поддерживаем. Мы — это наше общество. И, может быть, ты тоже.

Человек, который побывал там, никогда прежним не будет. Вы это осознаете? Что у него сломана жизнь?

В культуре изнасилования женщина несет ответственность за то, как мужчина с ней обращается. Показательно, что фразу про сломанную жизнь несчастного мальчика произнесла именно Юлия Михальчик: в свое время эта женщина начала отношения с бывшим мужем певицы Валерии, продюсером Александром Шульгиным. Причиной развода Валерии с Шульгиным стало домашнее насилие. Юлия знала, что начинает отношения с человеком, который избивал свою жену, но этот факт ее, судя по всему, не напугал. «Она была негодной женщиной, а я — годная, и со мной он станет другим» — довольно распространенная иллюзия, и Юлия, судя по всему, тоже ее питала. Неизвестно, стала ли она сама жертвой насилия, но отношения с Шульгиным закончила довольно быстро. Вчера она пришла на программу, чтобы обвинить еще одну жертву в том, что она сломала насильнику жизнь. О том же говорят многие пользователи социальных сетей. Давай разберемся в этом.

Представь, что кто-то активно склоняет тебя к противоправной деятельности — например,к мошенничеству. У тебя есть выбор — согласиться или нет, и за свой выбор ты несешь ответственность сама. Ты можешь сказать: «Я не буду вымогать у старушек пенсию». А можешь согласиться на это, но и ответственность будешь нести сама. И суд, и общество признают тебя виновной. Отчего же мужчина, нарушивший закон, считается невиновным? Незнание закона не освобождает его от ответственности. Более того, даже если девушка вводит его в заблуждение относительно своего возраста — это все равно не освобождает его от ответственности. Он и только он принимает окончательное решение: он добровольно нарушает закон, его никто не принуждает. Так почему он должен быть оправдан?

Потому что это — культура изнасилования: в ней женщина отвечает за действия сексуального характера со стороны мужчины. Да, это он снимает штаны, это он достает член и вводит его в тело женщины. Он сам ломает себе жизнь, добровольно. Но отвечает за это она. Более того, за его дальнейшую жизнь тоже несет ответственность она, хотя он сам принял решение нарушить закон. Не пора ли по этому поводу лишить мужчин прав,которыми обладает взрослый человек? Раз в ситуации с изнасилованием общество снимает с него ответственность — пусть отнимет и права. С какой стати он должен их иметь, если ответственности за свои поступки он нести не должен, с точки зрения общества?

А она что, думала, что в коттедж ее зовут в шахматы играть?

Давай представим себе ситуацию, в которой взрослая девушка подходит к клетке с тигром и просовывает руку между прутьев. Виновата ли она сама в том, что тигр откусил ей руку? Безусловно. Если девушка уже не ребенок, она должна понимать, к чему могут привести такие игры с опасным хищником. Тигр — животное, у него нет разума, у него есть только инстинкты, и именно поэтому он живет не на свободе, а в клетке — там, где к нему могут приблизиться люди.

В культуре изнасилования мужчина — тот самый тигр: женщина должна бояться его и как следует подумать, прежде чем решиться на близкий контакт. Прежде чем выпить в его компании, прежде чем принять приглашение в гости, прежде чем выйти на улицу в темное время суток. При этом в жизни мужчин подобных ограничений нет: они могут вести себя так,как им вздумается. Женщина же должна помнить следующее: если она соглашается провести время в компании мужчин — она обязана предоставить им свое тело в безраздельное пользование. Потому что у мужчин есть инстинкты. Потому что они приглашают девушек в гости не для того, чтобы весело провести вместе время, а для того,чтобы воспользоваться их телом. И, если девушка соглашается провести время в их компании, она автоматически соглашается на секс. Ей не разрешается не соглашаться. «Она что, думала, ее на партию в шахматы зовут?»

Если мужчина не в состоянии обуздать свои инстинкты, его нужно держать в клетке. Если он животное — у него не должно быть человеческих прав. Причем, по логике сторонников культуры изнасилования, человеческих прав должны быть лишены все мужчины вообще — и хищные тигры, и безобидные котики. Просто потому, что девушке предлагается опасаться всех, всегда быть готовой к насилию и лишиться своих прав — а вдруг ее из-за них изнасилуют?

На самом деле женщина имеет право пить алкоголь, приезжать на вечеринки, вести себя сексуально — ничто из этого не дает мужчине права ее насиловать.

А почему она вообще пила алкоголь в мужской компании?

Алкогольное опьянение жертвы — еще один бесспорный вопрос в культуре изнасилования: пьяна — значит согласна. Тот факт, что с точки зрения закона алкогольное опьянение жертвы считается отягчающим обстоятельством, сторонниками культуры изнасилования во внимание не принимается. Их не интересует закон, их интересует еще одна возможность доказать, что жертва якобы заслужила изнасилование. Таким образом женщина вновь лишается прав, доступных мужчинам: мужчина может пить, женщина — нет. В истории Дианы этот вопрос и впрямь может быть спорным, на первый взгляд: закон запрещает продавать алкоголь несовершеннолетним. Но кто, спрашивается, угостил ее алкоголем? Совершеннолетний насильник. Так почему ответственность должна нести она? Потому что она должна быть «приличной девушкой»?

И, между прочим, возраст жертвы тут не играет никакой роли. Взрослая женщина, имеющая право покупать и употреблять алкоголь (легальный напиток), обвиняется в этом же. Де-юре алкоголь доступен всем, де-факто — только мужчинам. И в культуре изнасилования считается, что употребление женщиной алкоголя равно согласию на секс. На самом деле,конечно, нет. Получить осознанное согласие на секс у человека в состоянии алкогольного опьянения невозможно. Если пьяная женщина согласна на секс — она не согласна. Если пьяная женщина предлагает секс — она не согласна. Секс с женщиной в состоянии сильного алкогольного опьянения — всегда насилие. В культуре изнасилования считается, что«пьяная баба себе не хозяйка» и алкогольное опьянение жертвы — индульгенция для насильника, ведь жертва не имела права пить, она же женщина. История Сергея Семенова, которого осудили за секс с пьяной несовершеннолетней — прецедент, который все объясняет: не женщина должна не пить, а мужчина не имеет права на секс с женщиной в состоянии алкогольного опьянения. Хочет рискнуть — пожалуйста. Он рискует своей свободой, и это — его выбор.

Какая же она жертва?! Сидит и смеется!

В культуре изнасилования жертва не просто обязана быть «невинной» ровно настолько,насколько это готово принять общество, жертва еще и обязана страдать именно так, как хочется обществу. Она должна доказать, что изнасилование действительно стало для нее тяжелой травмой, потому что по умолчанию оно травмой не является: если насильник не нанес жертве тяжкие телесные повреждения, она уже как бы и не жертва. «От нее же не убыло». Если у жертвы насилия до эпизода изнасилования уже были сексуальные отношения, ей придется еще более активно играть роль пострадавшей по сценарию окружающих: быть подавленной, запуганной, плакать, бояться говорить о произошедшем и,может быть, даже совершить попытку суицида. Тогда, возможно, общество готово будет поверить в то, что ее правда изнасиловали.

Подобное отношение, к сожалению, затрагивает не только жертв сексуального насилия — ровно так же общество относится ко всем, кто пережил тяжелое потрясение,но недостаточно убедительно страдает — по мнению окружающих. Тот факт, что защитные механизмы психики не поддаются контролю и порой выглядят совершенно не так, как мы ожидаем, во внимание не принимается. Это вопрос всеобщей психологической безграмотности, которую никто не стремится искоренить — хотя бы в самом себе, а также вопрос отсутствующей эмпатии. Чужие переживания многие трактуют однозначно: рыдает — страдает, смеется — радуется жизни. Диана не выглядела подавленной, не рыдала, а,напротив, улыбалась, и на этом основании общество сделало выводы, что изнасилования не было. Она была недостаточно убедительной жертвой. Ату ее!

Показательно так же полное игнорирование того факта, что Диана — не взрослая женщина,а подросток. Бравада и нарочитое игнорирование норм поведения, принятых во взрослом обществе — черты, свойственные большинству подростков. Но взрослых, не имеющих ни малейшего представления об особенностях подростковой психики, это не беспокоит: они уверены, что в условиях всеобщей психологической безграмотности этого просто никто не заметит.

Да она шлюха просто, нормальные девушки себя так не ведут. Ее и мать родила в 15 — такая же шлюха!

В культуре изнасилования наличие у женщины сексуального опыта автоматически означает,что она хочет заниматься сексом в любое время и с любым мужчиной, который выразил такое желание. При этом считается, что секс — это нечто постыдное, если он не нацелен на продолжение рода. Как только речь заходит о детях, женщина становится почти святой — покуда не решится на аборт. Пятнадцатилетняя женщина, решившая сохранить беременность, становится женщиной героической. Ровно до тех пор, пока это удобно обществу. Как только общество решит, что удобнее заклеймить ее словом «шлюха» — оно непременно это сделает. Более того, оно повесит этот придуманный «грех» и на ребенка этой женщины.

Самое интересное при этом то, что статьи о сексе в том же Cosmo традиционно набирают почти самое большое количество просмотров. Все занимаются сексом. Всем интересно, как это делать. Но как только речь идет о насилии, жертва объявляется «шлюхой».

Диана, если ты будешь продолжать такой же образ жизни, не факт, что это не повторится снова.

Это слова насильника Сергея Семенова — в обращении к жертве Диане Шурыгиной. Насильник считает, что он невиновен. Что у него было право насиловать несовершеннолетнюю девушку, потому что она вела «такой образ жизни». Он — тоже жертва. Только не жертва ложного обвинения, а жертва общества, которое вырастило его в культуре изнасилования. Он убежден, что у него есть такое право — насиловать женщин. Не факт, что он осознает, в чем же его преступление.

Но у нас есть шанс вырастить поколение других мужчин. Тех, кто не считает изнасилование нормой. То есть у нас был бы шанс, если бы мы не продолжали поддерживать насильников.

http://www.cosmo.ru/lifestyle/society/kultura-iznasilovaniya...

ПРОТИВОПОЛОЖНАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ 

Заработать деньги по-бабски: новый вид бизнеса

Вот говорит тебе в лицо мужчина (виртуально ли, реально ли), что, мол, забыли вы, голубушки, как это – быть женщиной. Эмансипация все мозги запудрила, а о женской сути своей и запямятовали. Ведёте себя как мужики, прости, Господи!

А я говорю, что нам никогда не дают забыть о том, какого мы пола, рода и племени. Нам регулярно напоминают о том, чем мы от мужчин отличаемся, а иногда даже настаивают, что мы «не всегда хотим, но всегда можем». Я говорю о насилии, физическом и психологическом. И чтобы ему не подвергнуться, приходится… Прикидываться мужиком?

В одном блоге я вычитала эту цитату. Привожу её дословно, сохраняя орфографию и пунктуацию.

«Я тоже знаю, что это такое. Мои подруги знают, что это такое. Насилие – физическое и сексуальное – очень распространенное явление в наших палестинах. Насилие – это взрослый дядька, отец семейства, который закрывает тебя, школьницу, в кабинете и начинает приставать, а ты просто немеешь и цепенеешь от ужаса, ведь ты просто ребенок, которого учили слушаться старших, то есть быть покорной. Трудно, невыносимо трудно бить портфелем между ног человеку, которого всегда называла по имени-отчеству.

Насилие – это мужские ладони в транспорте, жадные и беспощадные к твоему двенадцатилетию. Это водитель рейсового автобуса, пообещавший твоей маме приглядывать за тобой и высадить в деревне у бабушки, а вместо этого усмехающийся: «Поедешь со мной до конечной». Это твой бег, твой заячий страх, твое бешеное сердцебиение, твой ужас перед взрослым, непонятным миром.

Насилие – это мальчик Игорь, в которого ты влюблена и который сначала приглашает на медленный танец, а потом, уведя чуть в сторону от входа в клуб, бьет в лицо в ответ на твое испуганное «Не надо…»

Это слезы Таньки, которую не просто изнасиловали, но и раздели в парке, чтобы не убежала, – кавалер ушел за другом. Это таксист, который не выпускает тебя из машины. Это знакомый твоего бойфренда, который сначала вызывается отвезти тебя домой, а везет в итоге к себе, и ты на ходу выпрыгиваешь из машины, не соображая, как рискуешь. Это голос Юли в телефонной трубке: «Только что… Возле дома… Какой-то в шапке. Я притворилась, что мне нравится, чтобы он меня не убил. Только никому не рассказывай».

Это слова твоего друга Димы о том, как взрослый мужчина подкараулил его, мальчишку, у гаражей… Это милый интеллигентный мужчина, который от бессилия и злобы: «Ах, ты не хочешь?» – начинает тебя душить. Это начальник, который грозит увольнением, если не уступишь. Это пьяный милиционер, который, получив отставку, приходит на день рождения Светы и целится в нее из пистолета: «Бросить меня решила?»

Это десятки, сотни мужских, юношеских наглых рук, кулаков, угроз, пощечин, пинков, тычков, ударов, которые сопровождают твою юность и юность твоих подруг. И не говорите мне, что этого не существует. Не. Смейте. Мне. Это. Говорить. От страха во рту все пересыхает, вы знаете это? Вы знаете, как пугаются девочки, которые еще тем летом были просто детьми, а в это лето уже являются объектами сексуальной агрессии?

Их не учили защищаться, их только призывали молчать, когда говорят старшие. И весь их опыт, все их умение – это вот так молчать.

Причина в том, что большинство женщин знают – именно так и бывает. Мы молчим. Ни одна из изнасилованных, которых я знала, никогда не обращалась в милицию. Не говорила ничего родителям. Маскировала синяки и ссадины. Делала вид, что все в порядке. Чтобы сейчас любой дурак в ЖЖ мог с полной уверенностью сказать: «Да вы все придумываете».

В чем причина такого молчания? Дело не только в самобичевании, не только в том, что жертва преступления не доверяет профессионализму следователей. Жертва просто знает – люди, скорее всего, обвинят не истинного виновника, а ее. Почему-то им так легче. Даже самые близкие склонны думать в ключе: «Она, наверное, сама виновата. Я буду думать так, иначе у меня мозг взорвется».

Американка Элис Сиболд описала это в автобиографичном романе: «Речь шла об оружии насильника. Возможно, я сама упомянула, что полицейские нашли мои очки и его нож практически в одном месте, возле вымощенной кирпичом дорожки.

«Ты хочешь сказать, в тоннеле при нем не было ножа?» – удивился отец. «Ну да», – подтвердила я. «Не понял… Как же он умудрился тебя изнасиловать, если у него не было ножа?» Уж если отец не может сообразить, что к чему, и практически обвиняет тебя, словно ты сама хотела – «Да, да, сделай мне больно!» – быть избитой и изнасилованной, то что уж говорить о других? Понимания не жди. Жди косых взглядов, перешептываний за спиной: «Это она, та самая… Вы слышали, что с ней случилось?» – и даже издевательств.

«Изнасилованная» – это ярлык. Ты уже не та, ты пропащая, порченная, прокаженная. Вы когда-нибудь жили в общаге? Вы знаете, что там бывают изнасилования? Часто. Одинокая провинциалка, маленькая и испуганная, кому она может жаловаться? Она просто продолжает жить там, где на стенах рисуют похабные картинки, изображавшие ее с широко раздвинутыми ногами, а рядом – очередь из мужских фигур.

И еще надпись: «Ленка дает всем». И пока публика будет реагировать именно так, насилия не станет меньше. Мы просто не желаем о нем знать. А всех, кто с ним столкнулся, позорим и клеймим. Делаем больно. С большим энтузиазмом».

Нет, это всё не про меня. В шесть лет меня спас мой брат… Какой-то добрый дяденька позвал меня за гаражи, предлагая поесть конфет, а мой девятилетний братик сказал дяде, что сейчас подойдёт мама, и дядя, испугавшись, ушёл.

А когда мне было восемь, то мы с подружкой убежали от странного дяди в очках… К тому моменту родители уже провели с нами разъяснительные беседы на тему маньяков, которые любят убивать детей, заманивая их в подворотни предложениями погладить котёнка или отведать тортика. Тот мужчина, обращаясь к нам, сказал: «Девочки, хотите мороженого?», — и мы развернулись и дали дёру со всех ног.

Эта таинственная тема вызывала и у нас, малышни, бурю эмоций, завесу тайны и желание как-то что-то прояснить. В невинном детстве мы с братом раздевались и изучали друг друга, и даже трогали… Такие вот детские развлечения. Сейчас об этом как-то стыдно вспоминать.

Да и в школе интерес к вторичным половым признакам не ослабевал. Мальчишки всё время пытались как-то «потискать» или ущипнуть, так что я ходила с тяжёлой сменкой в руках и без разговоров била. Компания подростков могла подойти и спросить в лицо «девочка, а если мы тебя изнасилуем?».

В десять лет я вовремя убежала, в одиннадцать вырвалась из сильных рук, а в 12 лет, в пионерском лагере, гуляла я как-то у ограды, а за заборчиком нарисовался мужчина. Смотрю и понимаю, что у него из штанов «сосиска» торчит. «Девочка, хочешь, подойди, потрогай»… Я развернулась и побежала к пункту милиции. Мне казалось, что я кричала что есть мочи, но мне потом сказали, что бежала я молча.

В 14 плакала на похоронах зарезанной маньяком подруги…

В 15 об меня изломал все глаза на даче седатый завхоз. Долго пытался рассказывать о том, как занимаются любовью пигмеи. Слава Богу, в присутствии моей мамы клеиться не решался.

Сколько раз приходилось врать, изворачиваться, убегать, выпрыгивать из автобуса… Я очень радовалась, что не слишком красива, поэтому избежала ещё одной беды – меня никогда не пытались «снять» братки на тонированных машинах. Но всё равно, приходилось постоянно быть начеку.

В шестнадцать лет носила в кармане нож. На всякий случай. В семнадцать лет приходилось брать пистолет. Я благодарю своего ангела-хранителя, что вообще умудрилась в нашем криминальном районе дожить до взрослого состояния.

На полевой практике как-то в нашем девчачьем домике местные по пьяни взломали дверь, кинулись с ножами на девчонок. Те – бегом к нашим мальчишкам, был «махач». Я проспала практически всё это происшествие, проснулась уже к концу. Но пистолет под подушкой продолжала сжимать.

К совершеннолетию в арсенале средств самообороны уже были нож, пистолет и газовый баллончик.

Пыталась «гулять» с парнями, но становилось противно. Благодаря сексуальному просвещению я знала, что секс со случайным неопытным партнером «в кустах» не принесёт никакого удовольствия, зато проблем может добавить очень даже.

Правда, благодаря случившемуся в те поры воцерковлению я даже не рассматривала такие варианты общения с противоположным полом. Поэтому первые отношения закончились достаточно быстро – я не смогла себя пересилить и «дать» ему. А такая правильная ему нужна не была. Зачем?

Предложения разного уровня мерзости поступали регулярно, особенно когда стала более-менее прилично одеваться. Таксисты, коллеги, «нацмены» и татары, особенно старые, постоянно обращались с неприличными просьбами. Пошла на рынок за продуктами, так там прямо в лицо старый мясник предложил: «Будешь моей любовницей?» Да, в любовницы звали часто, а вот замуж – ни разу. Ни «воцерковлённые», ни светские.

Изнасилованные одноклассницы… Девочки из школы, занимающиеся проституцией, пятнадцатилетние подростки, которые «живут» со взрослыми мужиками… Никто из моих одноклассниц не лишился девственности с ровесниками.

Мне очень долго было мерзко даже просто подумать об «этом».

В сознательном возрасте решила пойти на каратэ. Спортом я занималась всегда, но тут стало элементарно страшно за себя. С тех пор, кстати, приставать стали гораздо реже. Возможно, перестала выглядеть жертвой, характер в глазах стал считываться.

Заметила, что с тех пор больше не даю себя обижать. Никому. Хотя, конечно, ещё случается всякое.

Я хоть и наученная жизнью, а всё-таки попадаю в ситуации, где сила рук и быстрота ног, а также взгляд, которым можно убить, могут спасти здоровье и даже жизнь. А вот некоторые мои подруги так и не научились сей премудрости. Поэтому иногда приходится утешать: «меня армяне заманили-изнасиловали», «как он мог так со мной, я думала, он из хорошей семьи», «я думала, что он меня любит, а он только секса хотел… я вырывалась, а он мне по морде…»

Да, так и тянет поймать себя на мысли, что «все мужики — козлы». Ведь и среди «верующих» встречаются кадры, у которых от воздержания крыша едет, и они при виде женщины теряют всякую способность себя контролировать и предлагают сразу переходить к действиям, потому что уже не могут «гулять за ручку».

Пришлось освоить нехитрую науку «динамо», виртуозно научиться отказывать. Я твёрдо решила, что «без любви, причём взаимной, ничего не будет». Извините за подробности. Но вот это всё правда, такая вот жизнь.

Читаешь иногда сладкие любовные романы и понимаешь, насколько они далеки от реальности… Слишком много их, не способных на нежности, относящихся к женщинам настороженно, как к хищницам, которым нужны только деньги. И брак – как капкан, в который заманивают эти самки.

У меня много друзей среди мужчин, которые относятся ко мне как к женщине-другу, исключая при этом романтические отношения. Знаете, как будто есть у них такой тумблер, что женщина может быть или человеком-другом, или сексуальным объектом. Они словно не умеют одновременно быть и друзьями, и любовниками.

Гляжу вокруг, и кажется, что любые сексуальные отношения что ли невротически окрашены. Причин много, и одна из них – это особенности воспитания мальчиков. У нас они феминизированные!

Женское общество тоже как с ума сошло. Лет с двадцати двух меня начали настраивать, что можно «завести ребёнка для себя», вне брака. Вокруг меня количество одиноких матерей просто зашкаливает! Кто-то случайно «залетел», но не стал делать аборт, кто-то от отчаяния зачал ребёнка от любимого человека, который не собирался жениться, кто-то просто уже махнул рукой на идею о замужестве и поддался-таки этим уговорам.

Так что, дорогие мужчины, мы никогда не перестанем помнить, что мы – настоящие женщины. А даже если и захотим забыть, то нам напомнят.

И я уверена, что все фригидные женщины, испуганные женщины, боящиеся близости, равнодушные до мужчин женщины, снежные королевы, которые отпугивают слишком холодным поведением, сторонятся вас на улицах и постоянно боятся, боятся, боятся, взялись не на пустом месте. Это, между прочим, и ВАША ВИНА!

Недаром на забугорных сайтах знакомств пишут, что русская женщина подобна замороженной клубнике. Чтобы почувствовать вкус, её сначала надо «отогреть».

У этого печального дневника есть радостный конец: у меня все таки есть нормальный мужчина. Но это уже совсем другая история…

Автор:  Елена Балашова

Мы часто шутим о том, что женщины симулируют оргазм. В глазах общественности это не больше, чем попытка угодить не слишком хорошему и не очень умному партнеру. Однако, недавно проведенное исследование выявило новую, далеко не такую забавную причину: женское притворство в постели — это действенный способ закончить нежелательный секс.

В исследовании, представленном на ежегодной встрече Британского психологического общества, посвященной женской психологии, ученые из Университета Райсона и Университета Святого Томаса (Канада) опросили женщин на предмет того, почему они симулируют оргазм. Женщин пригласили, чтобы побеседовать о добровольном соитии, и, тем не менее, все они говорили в том числе и об опыте, когда секс таковым не являлся.

Хотя в книге не говорится напрямую о человеке, мы можем предположить: наше поведение в вопросах личной жизни подчиняется всё той же биологической эволюции. The Village попросил научного журналиста Светлану Ястребову спросить об этом у автора напрямую. 

Очевидно, что в какой-то момент в прошломпромискуитет перестал приводить к большому количеству детей и стало выгоднее быть верным кому-то одному

— Я имею в виду, что ЭКО и другие техники, позволяющие избавиться от сложного полового поведения и спаривания, как раз на руку «эгоистичным генам».

— Пока рано говорить о том, как ЭКО повлияет на эволюцию человека: слишком мало времени с его введения в практику прошло, к тому же подавляющее большинство заводит детей, скажем так, обычным способом.

В какой-то момент я размышляла над тем, приведёт ли использование кесарева сечения к тому, что женщины потеряют способность рожать самостоятельно. Вот с бульдогами так уже практически случилось. Я провела некоторые расчёты, и получилось, что ещё как минимум несколько столетий люди не утратят способности к обычным родам. И это притом что кесарево сечение используется уже очень давно.

— Подводя итог. Половое поведение человека и эволюция этого поведения больше зависят от культуры, чем от биологии, и чтобы изучать такое поведение, нужно прежде всего учитывать культурный контекст.

— Абсолютно верно. Кроме того, надо учитывать, как гены взаимодействуют с внешней средой (с тем же воспитанием), их влияние не стоит рассматривать по отдельности. 

— Поможет ли в этом генетика поведения?

— Вероятно. Вот только есть одна проблема, которую пока нельзя обойти. Исследователи полового поведения человека — сами люди. Это мешает беспристрастно посмотреть на объект исследования.

Вот, например, мы изучаем мышь. Наши органы чувств работают не так, как её: что-то из того, что она может услышать и унюхать, мы не в состоянии воспринять. С одной стороны, это не очень удобно, а с другой — позволяет избежать некоторых слишком вольных интерпретаций. 

Другой пример. Несколько лет назад вышла книга «A Natural History of Rape» («Естественная история изнасилования»). В ней авторы рассматривают половое поведение разных видов насекомых, а затем переносят его на людей. Я считаю, это непродуманно и безответственно, и причин тому несколько. Например, если бы авторы сравнили половое поведение птиц, а не насекомых, с человеческим, они бы пришли к совершенно иным выводам.

— Может, удастся создать машины и компьютерные программы, способные беспристрастно оценивать наше половое поведение?

— Может. Вот только создавать их тоже будут люди, а они привнесут в программы свои взгляды на самих себя. И захотят ли люди демонстрировать своё половое поведение роботу, ещё вопрос. 

— То есть пока никаких шансов добиться объективности?

— Не то чтобы совсем никаких, но их мало. В принципе, можно спроектировать поведенческий эксперимент так, чтобы его участники и сами учёные были объективны. Но это непросто. Хороший пример — опыт с потными футболками. Как следует из названия, женщины-испытуемые должны были понюхать несколько потных футболок неизвестных мужчин и сказать, нравится или не нравится им запах каждой такой футболки.

Этот эксперимент должен был выявить женские предпочтения, и благодаря двухсторонней анонимности он их выявил объективно. Но опять же не факт, что выявленные предпочтения удовлетворяются в реальной жизни: мы же далеко не всегда получаем желаемое. Никакой жизни не хватит, чтобы перебрать всех партнёров и выбрать среди них идеального. Надо признать, что обычно люди образуют пары с тем, кого найдут. Для других животных это, кстати, тоже верно.опубликовано econet.ru

Автор: Оливия Джадсон

Текст: Светлана Ястребова