Блог сайта «И ПРО ЭТО» Блог сайта 2017-05-28T19:31:32+03:00 urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601 Равнодушные нации, рабская психология, утраченная нравственность? urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43360521991 2017-05-28T19:31:32+03:00 2017-05-28T19:11:26+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Когда происходят какие-то резонансные события в обществе, связанные с темами морали и нравственности (затрагивающие всё общество), очень часто реакции людей бывают такого типа:

А) Осуждение всей нации/страны скопом за то какое-то аморальное/безнравственное деяние, которое совершают некоторые её представители. Нередко включает в себя самобичевание ("да, мы все ничтожества!").
Б) Оправдание аморального/безнравственного поведения представителей этой нации или социальной группы/класса (при этом за подобное же представителей чужих наций часто осуждают).

В) Самоутверждение представителей других стран (по принципу «а вот у нас такого просто не может быть!», «из нас выветрился рабский дух, а из вас – нет!» - реальные комментарии).

Большинство подобных реакций основано на игнорировании ситуативных факторов и преувеличении внутрипсихологических («люди в этой стране поступают не потому, что в стране есть факторы, способствующие такому поведению, а потому, что сами люди в этой стране испорчены и порочны»). В связи с этим приведу один большой, но очень интересный с психологической и культурологической точки зрения фрагмент из книги Э.Озноса «Век амбиций. Богатство, истина и вера в новом Китае».  Как раз про резонансные события и рефлексию над ними – на примере Китая.  Мои комментарии/сокращения выделены отдельно и в скобках, для удобства восприятия.  Все фотографии реальные, отражают события и людей, описанных в тексте.

«В жизни каждой страны бывают моменты, когда люди останавливаются, оценивают свои поступки и задумываются, не сбились ли они с пути. Для китайцев один из таких моментов пришелся на полдень 13 октября 2011 года в южном городе Фошань.

(В этот день продавщица Цу Фэйфэй возвращалась с работы домой вместе со своей двухлетней дочкой по имени Юэюэ, которую соседи называли не иначе как Малышка Юэюэ. Жизнь в городке Фошань была устроена так, что эта маленькая девочка частенько ходила по соседям сама, одна, и родителей это не сильно беспокоило – соседи рады были принимать малышку. Но вот 13 октября 2011 девочка вместо соседей выбралась на проезжую часть… ).

В 17.25 Ма­лыш­ка Ю­эюэ ог­ля­нулась че­рез пле­чо и еще ус­пе­ла уви­деть приб­ли­жа­ющий­ся мик­ро­ав­то­бус. Ху Цзюнь по­чувс­тво­вал лег­кий тол­чок – нас­толь­ко лег­кий, что он ре­шил: под ко­леса по­пал ме­шок тряпья или кар­тонная ко­роб­ка. Он не ос­та­новил­ся.

Ма­лыш­ку Ю­эюэ пе­ре­еха­ло дваж­ды: сна­чала пе­ред­нее ко­лесо, по­том зад­нее. Она ос­та­лась ле­жать за гру­дами то­вара и поч­ти не ше­вели­лась. Че­рез двад­цать се­кунд к ней по­дошел муж­чи­на в бе­лой ру­баш­ке и тем­ных брю­ках. Он взгля­нул на ре­бен­ка, ос­та­новил­ся… и от­пра­вил­ся по сво­им де­лам. Еще че­рез пять се­кунд про­ехал мо­тоцик­лист. Он обер­нулся, но да­же не при­тор­мо­зил. Че­рез де­сять се­кунд про­шел дру­гой муж­чи­на. Че­рез де­вять се­кунд по­явил­ся мик­ро­ав­то­бус – и то­же пе­ре­ехал Ма­лыш­ку Ю­эюэ.

Лю­ди дви­гались ми­мо: нек­то в си­нем пла­ще, мо­тоцик­лист в чер­ной фут­болке, ра­бочий, гру­зив­ший то­вар на пе­рек­рес­тке. Муж­чи­на на мо­тоцик­ле пос­мотрел на нее и ска­зал что-то вла­дель­цу ма­гази­на, преж­де чем оба в спеш­ке уда­лились. Че­рез че­тыре ми­нуты пос­ле на­ез­да (один­надца­той) прош­ла жен­щи­на, ве­дущая за ру­ку ма­лень­кую де­воч­ку. Она вла­дела ма­гази­ном поб­ли­зос­ти и то­же заб­ра­ла дочь из шко­лы. Она ос­та­нови­лась, спро­сила ла­воч­ни­ка о ре­бен­ке на до­роге и убе­жала, уво­дя дочь. Все про­дол­жи­ли свой путь: мо­тоцик­лист, пе­шеход и ра­бочий из ма­гази­на на уг­лу.

В 17.31, че­рез семь ми­нут пос­ле то­го, как де­воч­ку сби­ли, по­дош­ла не­высо­кая жен­щи­на – во­сем­надца­тая – с па­кета­ми пус­тых ба­нок и бу­тылок. И ос­та­нови­лась. Она бро­сила па­кеты и по­пыта­лась под­нять Ма­лыш­ку Ю­эюэ. Ре­бенок зас­то­нал, а его те­ло об­висло. Эта по­жилая жен­щи­на, Чэнь Сянь­мэй, бы­ла нег­ра­мот­ной и, что­бы за­рабо­тать на жизнь, сда­вала му­сор и ме­тал­ло­лом. Она от­та­щила де­воч­ку к тро­ту­ару и ог­ля­делась. Она по­дош­ла к бли­жай­ше­му про­дав­цу, но тот был за­нят. Дру­гой ска­зал: “Это не мой ре­бенок”. Чэнь бро­силась в дру­гой квар­тал и там встре­тила Цу Фэй-фэй, ис­кавшую дочь. Мать под­ня­ла Ма­лыш­ку Ю­эюэ и по­бежа­ла до­мой (после чего они бросились в больницу).

Вра­чи об­на­ружи­ли, что у Юэ рас­ко­лот че­реп и серь­ез­но пов­режден мозг. Сна­чала жур­на­лис­ты соч­ли это про­ис­шес­твие за­уряд­ным, но пос­ле уви­дели ви­де­оза­пись. Сю­жет о сем­надца­ти про­шед­ших ми­мо лю­дях стал рас­простра­нять­ся и выз­вал по­ток са­мо­об­ви­нений. Пи­сатель Чжан Лиц­зя спра­шивал: “Как мы, на­ция 1,4 мил­ли­ар­да хо­лод­ных сер­дец, мо­жем пре­тен­до­вать на ува­жение и на роль ми­рово­го ли­дера?” Ви­де­оза­пись пос­то­ян­но пов­то­ряли по те­леви­дению и в ин­терне­те, как мо­рали­те об очерс­тве­нии в боль­шом го­роде. Для мно­гих этот слу­чай крис­талли­зовал ощу­щение, что ве­ликое со­рев­но­вание (в погоне за успехом) ос­тавля­ет са­мых у­яз­ви­мых лю­дей Ки­тая за бор­том. Он рас­пе­чатал ко­лодец кол­лектив­ной ви­ны – за мла­ден­цев, за­болев­ших от от­равлен­но­го мо­лока, за по­гиб­ших в шко­лах де­тей, а так­же за рав­но­душие к нез­на­ком­цам. Не­задол­го до это­го га­зеты со­об­щи­ли о смер­ти вось­ми­деся­тивось­ми­лет­не­го муж­чи­ны, ко­торый упал в про­дук­то­вом ма­гази­не и зах­лебнул­ся кровью, по­тому что ник­то не по­мог ему пе­ревер­нуть­ся.

Поч­ти все, кто прош­ли ми­мо Ма­лыш­ки Ю­эюэ, нас­та­ива­ли, что ни­чего не ви­дели – кро­ме од­ной: Линь Цин­фэй, ко­торая шла ми­мо со сво­ей до­черью. Жен­щи­на рас­ска­зала жур­на­лис­там: “Она пла­кала очень сла­бым го­лосом… У вхо­да в ма­газин сто­ял мо­лодой че­ловек. Я спро­сила, его ли это ре­бенок. Он по­качал го­ловой и ни­чего не от­ве­тил. Моя доч­ка ска­зала: “Та де­воч­ка вся в кро­ви’. Я ис­пу­галась и ута­щила дочь”. Ког­да Линь доб­ра­лась до собс­твен­но­го ма­гази­на, она рас­ска­зала му­жу о том, что ви­дела, но тот был пог­ру­жен в ра­боту. “Ник­то не ре­шал­ся кос­нуть­ся ее, – ска­зала Линь, – так как мог­ла я?”

Родители Малышки Юэюэ подумали, что дочь может получить лучший уход, если они обратятся в одну из элитарных клиник. На рынке они подошли к мигранту из Шаньдуна. Тот связал их с другим мигрантом, владельцем магазина “Король абразивов”. Это был бывший военный, и он смог добиться отправки ребенка в реанимационное отделение армейского госпиталя в соседнем Гуанчжоу. Он видел запись: “Я узнал многих из тех, кто прошел мимо и не остановился”. Когда он спрашивал их об этом, они отвечали: “Это не твой ребенок! Что ты лезешь не в свое дело?”

Маленькая Юэюэ в конце концов умерла от полиорганной недостаточности.

(Равнодушные, черствые китайцы, да у нас такого быть не может? Не торопитесь с выводами…)

В но­яб­ре 2006 го­да в Нан­ки­не по­жилая жен­щи­на упа­ла на ав­то­бус­ной ос­та­нов­ке, и мо­лодой че­ловек по име­ни Пэн Юй ос­та­новил­ся, что­бы по­мочь ей доб­рать­ся до боль­ни­цы. При­дя в се­бя, она об­ви­нила рас­те­рян­но­го Пэ­на в сво­ем па­дении, и судья зас­та­вил его вып­ла­тить бо­лее се­ми ты­сяч дол­ла­ров. При­говор опи­рал­ся не на до­каза­тель­ства, а на “ло­гику”: Пэн ни­ког­да бы не по­мог, ес­ли не ис­пы­тывал бы чувс­тво ви­ны.

Этот при­говор стал сен­са­ци­ей. Чем силь­нее я ин­те­ресо­вал­ся судь­бой Ма­лыш­ки Ю­эюэ, тем ча­ще встре­чен­ные мною ки­тай­цы го­вори­ли о “де­ле Пэн Юя”. Лю­ди рас­ска­зыва­ли по­хожие ис­то­рии, и мо­раль бы­ла всег­да од­на: мож­но ли­шить­ся да­же то­го нем­но­гого, че­го вы дос­тигли. Пос­ле то­го, как мо­лодо­го че­лове­ка по име­ни Чэнь лож­но об­ви­нили в при­чине­нии вре­да ве­лоси­педис­ту, он ска­зал жур­на­лис­там: “Не ду­маю, что ста­ну ко­му-ни­будь по­могать в та­кой си­ту­ации”.

Ан­тро­полог Янь Юнь­сян изу­чил двад­цать шесть ис­то­рий “доб­рых са­мари­тян”, ко­торые ста­ли жер­тва­ми вы­мога­тель­ства со стороны тех, кому они помогли, и об­на­ружил, что в каж­дом слу­чае ми­лиция и су­ды об­ра­щались с доб­ро­хота­ми как с ви­нов­ны­ми, по­ка не бы­ло до­каза­но иное. Ни в од­ном из двад­ца­ти шес­ти слу­ча­ев вы­мога­телю не пот­ре­бова­лось пре­дос­та­вить сви­дете­ля, и ни один вы­мога­тель не был на­казан – да­же пос­ле то­го, как не­винов­но­го оп­равды­вали.

Ког­да лю­ди уз­на­ли о Ма­лыш­ке Ю­эюэ, Чэнь Сянмэй (на фото), которая ста­ла мес­тной зна­мени­тостью. Фо­тог­ра­фы сни­мали ее в по­ле, что­бы под­чер­кнуть ее скром­ное про­ис­хожде­ние, хо­тя она пы­талась убе­дить их, что сей­час не вре­мя для сбо­ра уро­жая. Она по­лучи­ла шесть приг­ла­шений в Пе­кин на офи­ци­аль­ное чес­тво­вание “доб­рых дел”, но эта по­ез­дка при­нес­ла од­ни не­удобс­тва: “Я не мог­ла по­нять, что мне го­ворят, а лю­ди не мог­ли по­нять, что го­ворю я” (Чэнь говорила на специфическом диалекте китайского языка).

Мес­тные чи­нов­ни­ки и пред­ста­вите­ли час­тных ком­па­ний хо­тели сфо­тог­ра­фиро­вать­ся с ней, и Чэнь по­лучи­ла око­ло три­над­ца­ти ты­сяч дол­ла­ров в ка­чес­тве воз­награж­де­ния. Но ис­то­рия при­няла неп­ри­ят­ный обо­рот. Од­но­сель­ча­не Чэнь соч­ли, что она по­лучи­ла го­раз­до боль­ше. Со­седи ста­ли про­сить у нее в долг. Не­важ­но, что она от­ве­чала, – они про­дол­жа­ли нас­та­ивать. Они да­же поп­ро­сили ее пос­тро­ить до­рогу к де­рев­не.

Чэнь ска­зала мне, что бла­годар­на за день­ги, но пред­почла бы, что­бы мес­тная ад­ми­нис­тра­ция поз­во­лила вну­ку по­сещать шко­лу. У не­го бы­ла сель­ская про­пис­ка. Это не поз­во­лило ему хо­дить в об­щес­твен­ный дет­ский сад, и те­перь ро­дите­ли еже­месяч­но тра­тили семь­сот ю­аней на час­тную шко­лу.

Пос­ту­пок Чэнь имел стран­ные пос­ледс­твия и для ее сы­на. Не важ­но, сколь­ко раз он го­ворил кол­ле­гам, что не раз­бо­гател: лю­ди ре­шили, что у его ма­тери те­перь це­лое сос­то­яние. Ему да­же приш­лось уво­лить­ся. Те­перь ему на­до бы­ло про­водить за ру­лем мик­ро­ав­то­буса три­над­цать ча­сов в день, и это ока­залась луч­шая ра­бота, ко­торую он смог най­ти.

Со всей стра­ны при­сыла­ли по­жер­тво­вания для ро­дите­лей Ма­лыш­ки Ю­эюэ. Мес­тные школь­ни­ки прис­ла­ли бан­ку из-под пе­ченья, на­битую мел­ки­ми ку­пюра­ми. Жур­на­лис­ты из род­ной про­вин­ции от­ца де­воч­ки приз­ва­ли (из луч­ших по­буж­де­ний) ему зво­нить. За пять ми­нут Ван Чи­чан по­лучил пять­де­сят один про­пущен­ный вы­зов.

А в ин­терне­те ста­ла при­об­ре­тать по­пуляр­ность те­ория за­гово­ра: буд­то и ви­де­оза­пись, и де­воч­ка, и вра­чи – все ложь. Хан­на Арендт ког­да-то раз­гля­дела “осо­бен­ный вид ци­низ­ма” в об­щес­твах, склон­ных к “пол­ной и пос­то­ян­ной за­мене фак­ти­чес­кой ис­ти­ны ложью”. От­ве­том на это, пи­сала Арендт, яв­ля­ет­ся “аб­со­лют­ный от­каз приз­нать что-ли­бо прав­дой”. Пы­та­ясь по­ложить ко­нец слу­хам, отец приг­ла­сил жур­на­лис­тов пос­мотреть, как он под­счи­тыва­ет по­жер­тво­вания и кла­дет день­ги в банк. Но рас­сужде­ния о за­гово­ре не прек­ра­тились. К кон­цу ок­тября Ван уже от­ча­ян­но хо­тел из­ба­вить­ся от де­нег. Он по­жер­тво­вал их двум нуж­да­ющим­ся па­ци­ен­там, а по­том он и его же­на поп­росту от­ка­зались вы­ходить на ули­цу. Ро­дите­ли ви­дели дочь во сне: отец об­ни­мал ее или во­зил на спи­не; во снах ма­тери Ма­лыш­ка Ю­эюэ всег­да бы­ла в жел­том платье и сме­ялась.

Че­рез нес­коль­ко не­дель пос­ле смер­ти Ма­лыш­ки Ю­эюэ влас­ти Шэнь­чжэ­ня пер­вы­ми в Ки­тае при­няли ме­ры по за­щите “доб­рых са­мари­тян”, пе­рело­жив бре­мя до­казы­вания на об­ви­ните­ля и ус­та­новив на­каза­ние за лож­ный до­нос (от пуб­личных из­ви­нений до ли­шения сво­боды)… Конец истории.

Такая вот история. Тут переплетены личные качества людей, декларируемые и реальные ценности, спускаемые со стороны государства обществу, социально-экономическая структура, политический строй. Запредельный цинизм и презумпция виновности со стороны гос.органов вступает в союз с худшим, что есть в людях, поощряя уже их цинизм – и усиливая его же у тех же полицейских и чиновников. Замкнутый круг. И только широкая общественная рефлексия над тем, что происходит, иногда помогает этот замкнутый круг разорвать. Хоть чуть-чуть. А попытка обвинить всех скопом, проигнорировать событие или самоутвердиться («а мы вот не такие!») не помогут никак.

]]> Если не заставлять себя - то как жить-то?! urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43606371934 2017-05-24T21:33:06+03:00 2017-04-12T18:25:30+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Читая комментарии под заметками о насилии и заботе, вижу, как тяжело многим людям даже просто представить себе отношение к себе без насилия. Часто путаются усилие и насилие, жалость отождествляется с унижением, забота - с импульсивностью (захотел - слопал тортик целиком). Один из чаще всего звучащих аргументов против ненасильственной жизни: если я это перестану делать, то буду а) жить по пути наименьшего сопротивления, избегать любого напряжения на работе и не только б) буду заниматься самопотаканием - пить, курить, жрать без ограничений, заброшу спорт, буду бесконечно играть в компьютерные игры/бродить по сети/смотреть телевизор и так далее. В общем, только ломка себя поможет э... переломить тенденцию :))

Оба варианта (по сути - две грани одного и того же) являются примерами не заботы о себе, а саморазрушительного поведения организма в ответ на систематическое насилие. То есть подобная аргументация звучит для меня так: "если я перестану заставлять себя что-то делать из того, чего я не хочу, то я разрушу себя".

Страшно то, что нередко так и происходит.


]]> Нас приучили ломать себя urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43833774275 2017-04-11T16:59:36+03:00 2017-04-11T16:55:50+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199

Нас приучили ломать себя

Я знаю одну ловушку, в которую попадают все люди, решившие изменить себя. Она лежит на поверхности, но так хитро устроена, что мимо нее никто из нас не пройдет – обязательно наступим и запутаемся.

Сама по себе идея «изменить себя» или «изменить свою жизнь» прямиком ведет нас к этой ловушке. Упускается из виду важнейшее звено, без которого все усилия пойдут прахом и мы в итоге можем оказаться в еще худшем положении, чем были. Желая изменить себя или жизнь, мы забываем задуматься над тем, как мы взаимодействуем с собой или с миром. А от того, как мы это делаем, и зависит то, что будет происходить.

Для многих из нас главный способ взаимодействия с собой – насилие. С самого детства нас приучали, что себя нужно ломать, чтобы получить нужный результат. Воля, самодисциплина, никаких послаблений. И что бы мы ни предложили такому человеку для развития, он применит насилие.

Йога? Я так замучаю себя йогой, игнорируя все сигналы организма, что потом неделю не буду вставать.

Нужно ставить цели и достигать их? Загоню себя в болезнь, сражаясь за реализацию сразу пяти целей.

Детей нужно воспитывать лаской? Заласкаем детей до истерики и при этом будем давить собственные потребности и раздражение на детей – не место ему в дивном новом мире!

Насилие как способ контакта – непрерывная война с собой и с другими. Мы становимся похожи на человека, который осваивает разные инструменты, умея только одно: забивать гвозди. Он и молотком будет бить, и микроскопом, и книгой, и кастрюлей. Потому что ничего, кроме забивания гвоздей, не знает. Если что-то будет не получаться, он начнет забивать «гвозди» в себя...

А еще есть послушание – одна из разновидностей насилия над собой. Оно заключается в том, что главное в жизни – это добросовестное выполнение инструкций. Унаследованное детское послушание, только вместо родителей теперь – бизнес-гуру, психологи, политики, журналисты…

Слова психолога о том, как важно прояснять в общении свои чувства, будут при таком способе взаимодействия восприняты как приказ.

Не «важно прояснять», а «всегда проясняй». И, обливаясь потом, игнорируя собственный ужас, мы пойдем объясняться со всеми, с кем раньше боялись. Не обнаружив в себе еще никаких опор, никакой поддержки, только на энергии послушания – и в итоге сваливаясь в депрессию, разрушая и себя, и отношения. И наказывая за провалы себя: «Мне же сказали, как правильно – а я не смог!» Инфантильно? Да. И безжалостно к себе.

Очень редко проявляется в нас другой способ взаимоотношений с собой – забота. Когда ты внимательно изучаешь себя, обнаруживаешь сильные и слабые стороны, учишься с ними обходиться. Учишься самоподдержке, а не «самоподгонке». Бережно, не торопясь – и ловя себя за руку, когда привычное насилие над собой рванется вперед. А то ведь можно с таким остервенением начать о себе заботиться, что никому не поздоровится.

И кстати: с появлением заботы нередко исчезает желание себя изменить.

(моя колонка в Psychologies)

]]> "Я вижу твою красоту...". urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43827433225 2017-05-24T19:47:07+03:00 2017-04-01T16:26:37+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199

Я прочитал несколько автобиографических книг, в которых люди рассказывают о том, что происходило с ними, когда их психика давала сбой. В одном случае, с Тейлор Джилл это был инсульт – и она «в прямом эфире» наблюдала, как одна за другой выключаются функции ее мозга. В другом, у Сюзанны Кэхалан, под воздействием очень малоизвестного к моменту рассказа заболевания, психика пошла вразнос, демонстрируя разнообразные эффекты, свойственные разным видам психических расстройств – от шизофрении до биполярного расстройства. В третьем случае, у Скотта Тоссела – генерализированное тревожное расстройство с огромным количеством симптомов и последствий, и борьба с неотступающим ужасом продолжается до сих пор. Еще раньше, много лет назад, я прочитал «Демона полуденного» Эндрю Саломона, посвященную его долгой тяжелой депрессии. Очень разные люди, очень разные истории.

Но есть что-то общее у них. Несмотря ни на какое безумие, вызванное залитым кровью постинсультным мозгом, или неизвестным заболеванием, или неотступно воющей в душе сигнализацией-тревогой или тягостной, унылой депрессией – так вот, несмотря на всё это, что-то целостное оставалось в душе. Мерцающие огоньки самосознания не затухали даже в самые отчаянные моменты, и это самосознание яростно рвалось наружу, чтобы выразить себя, дать о себе знать. Наталкиваясь на парализованную психику, это сознание билось в запертые двери, отчаянно пытаясь дать знать о себе – чтобы увидели, услышали – и откликнулись. Как писала впоследствии Сюзанна Кэхалан, «то, что происходило у меня внутри, совсем не соответствовало внешним параметрам. Другими словами, Сюзанна «внешняя» совсем не соответствовала Сюзанне «внутренней»,  и на самом деле я осознавала реальность  гораздо острее, чем казалось со стороны. Я ощущала этот разрыв. Часто бывало, что мое «я» словно пыталось достучаться до внешнего мира, но в этом ему мешал «больной» посредник – мое тело».

Наше «я» пытается достучаться до внешнего мира всё время. Людям нужны люди, мы живем в мире людей. Те, кто получил психологическую травму, переживает посттравматическое стрессовое расстройство, ДЦП и множество других затрудняющих контакт расстройств – тоже тянутся к людям, потому что эти искорки сознания в нас точно знают – людям нужны люди.  Даже если весь опыт показывает – люди опасны, беги от них – всё равно этой тяге противостоит отчаянное стремление достучаться до других. «Разглядите меня!»

Самым очевидным образом это проступает в психотерапии. Мне кажется, что подлинное исцеление начинается с того момента, как участники этого процесса, психолог/психотерапевт и клиент/пациент, могут увидеть друг друга. Когда эти два «я» проступают сквозь нагромождения из защит и травм, и аккуратно, бережно соприкасаются друг с другом… А потом находят в себе силы не схлопнуться моментально обратно, а быть в присутствии друг друга, тихо мерцать рядом… В этом мире нет суеты, есть тишина - и два голоса в ней... И в первую очередь это моя задача – увидеть, пусть даже иногда за совсем искаженным, замутненным из-за страдания «внешним» уровнем – сияющее «я».

А оно – сияет. Я долгое время придерживался идеи, что природа человека нейтральна, что в нас не заложено природой чего-то «хорошего» или «плохого». А сейчас, под влиянием разных факторов, чувствую, что это не так. Наше глубинное «я» сияет.  Кто-то из известных психотерапевтов (жаль, я не помню, кто именно) сказал как-то замечательные слова, примерно такие (уж как отложилось в моем сознании): «Я понимаю, когда мне удается соприкоснуться с подлинным «я» клиента. Я вижу его в этот момент красивым». И это чистая правда.. Только красота эта не имеет отношение к физической. В какой-то момент – бывает, что на доли секунды! – лицо человека, его голос, тело, дыхание – все изменяется, освещается этим внутренним светом. Когда я вижу другого красивым, когда осознаю этот момент – он похож немного на трансовое состояние. Иногда по телу пробегает трепет – телесный сигнал того, что я стал свидетелем чего-то очень интимного, тайного, сокрытого от множества других людей. И это трепет никогда мне еще не лгал – это всегда реакция на максимально полное, искреннее присутствие другого человека рядом со мной.

У меня, если честно, много недовольства собой как психологом. Я знаю, что нередко суечусь там, где можно и нужно идти медленно. Что могу уйти в «голову», логические рассуждения там, где важно быть внимательным к тонким эмоциональным движениям. Что нередко толкаю процесс на своей энергии там, где можно и нужно позволить этой энергии течь так, как она течет… Не хватат опыта/возможности заглянуть за демонстрируемый фасад (а он бывает очень разный...). Много чего еще… Далеко не всегда у меня получается увидеть это «сияющее я», услышать его – или, услышав, остаться рядом, быть в контакте, а не прерывать его. Нередко встречи – с переживанием красоты и трепета – так и не происходит, контакт умирает, не начавшись.  И от этого бывает очень больно. Но те моменты, когда я всё-таки вижу другого человека красивым, дают мне силы и надежду для того, чтобы продолжать. Потому что красота эта необыкновенная.

]]> "Безответственные Жертвы" и "Авторы жизни" urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43007601119 2017-05-18T01:11:05+03:00 2017-02-15T05:06:03+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Есть одна особенность, которую я регулярно замечаю, когда на глаза попадаются статьи про «психологию жертвы» или когда в разговорах затрагивается эта тема. Особенность заключается в том, что о «жертвах» говорят  так, как будто они к нам самим отношения не имеют. Ну, вот, живут какие-то малоприятные жертвы вокруг нас, и так и норовят сесть нам, самостоятельным и самодостаточным людям, на шею. А мы не такие, нет. И никогда такими не были. А если были, то давно перестали. Мы этих «жертв» решительно осуждаем и напоминаем о том, что жить надо своим умом, взять ответственность в свои руки и вообще, всё в этом мире зависит от нас. Мы — это Авторы жизни (Здоровые личности, Ответственные люди и т. д.). Авторы жизни — это такие замечательные люди, которые не испытывают унижения, обиды, возмущения, стыда, вины, бессилия, беспомощности и отчаяния. Это же всё чувства Жертвы. А если есть такие переживания, то постараемся искоренить в себе эти нехорошие чувства. В общем, рецепт прост: не веди себя как жертва, и всё будет хорошо. Правда, странно, что "Авторы жизни" немалое количество времени посвящают тому, чтобы пнуть Жертв — например, оставив под каким-нибудь жалобным постом в Сети комментарий в стиле «возьмите себя в руки!». Мне всегда вот казалось, что авторам собственных жизней есть дело до своих жизней, а не до того, как своими жизнями распоряжаются другие люди.

При этом, что любопытно, внятное определение того, что же значит «жертвенное поведение» в психологическом смысле, найти очень трудно. В статьях на эту тематику чаще встречаются пространные описания черт, присущих жертве, причем в тот список иногда включается всё, что не нравится автору. Иными словами, на жертву может проецироваться весь тот негатив, который автор не желает видеть в себе. Это закономерно: отсутствие ясного определения прямо-таки провоцирует на подобную свалку проекций.

Разумеется, не везде так, но тенденцию к превращению слова «жертва» в негативный ярлык, в пятно стыда на репутации, от которой долго придется отмываться (доказывая самому же себе, что «я не такой/такая!») я замечаю.  И тогда, когда обнаруживаешь в себе явные черты «жертвенного» поведения, начинаешь испытывать стыд и желание его замаскировать — в том числе и от самого себя — а не разбираться с тем, что происходит и как с этим быть. Например, «хороший» вариант не быть жертвой — начать клеймить жертв направо и налево, рассказывать им, что они во всем виноваты, убогие. Ну, или другой вариант — погрузиться в безбрежное чувство вины, которое ошибочно принимается за ту самую ответственность («да, это я довел/довела себя до такого, так мне и надо»), отчего все попытки выбраться-таки из ямы благополучно завершаются.

И всё-таки, если не уходить в долгие описания этих «нехороших» людей, то что значит "быть жертвой"? При всём разнообразии определений «жертвы», можно найти одну общую особенность. Жертва — это человек, ощущающий себя объектом воздействия со стороны вредоносных и более могущественных сил, чем он сам. В роли этих сил может оказаться что угодно — Бог, обстоятельства, другие люди, животные, болезни. Даже погода. Жертва преступления, стихийных сил, произвола властей, домашнего насилия — всех их объединяет то, что они оказались/ощущают себя объектом действий неконтролируемых ими, могущественных сил. Общее для всех жертв, реальных или мнимых, следующее:

а) Ощущение бессилия (перед «более могущественными силами»);
б)  Пассивная надежда на чужую помощь/милость/защиту.

До тех пор, пока мы активно принимаем участие в противостоянии этим силам или напрямую задействуем помощь других людей — наше поведение не жертвенно. Но в ряде случаев пассивная надежда на другого и признание своего бессилия оправданы и адекватны. Во всех антитеррористических брошюрках/плакатах можно узнать, что, оказавшись в заложниках, не нужно корчить из себя героев, а лучше подчиняться требованиям террористов и надеяться на помощь, признать, что в данный момент цена действия намного страшнее бездействия. Кроме того, в случаях насилия или угрозы такового многие люди цепенеют от ужаса, не в силах активно противостоять угрозе — и здесь мы имеем дело с автоматической реакцией, с бессилием и беспомощностью, не зависящей от сознательной воли человека. Так что множество требований к жертвам насилия («ты должна/должен был защищаться!») по сути своей неадекватны. Если можешь защищаться ты — не факт, что это может сделать другой, у него иная психика.

Но если говорить не про экстремальные ситуации, то практически в каждом из нас, если приглядеться, можно увидеть черты поведения, в которых ощущение своего бессилия сочетается с пассивной надеждой на чужое спасение. И чем активнее люди стараются этого не замечать, тем агрессивнее многие набрасываются на явных жертв с обвинениями и проклятиями за «отказ нести ответственность за свою жизнь». А если сейчас попробовать рассмотреть "жертву" в себе?

Например, жертвенное поведение — когда вы жалуетесь на произвол начальства (та сама могущественная и враждебная сила), но ничего не делаете вообще— ни увольняетесь, ни говорите с начальством, ни примиряетесь с этой ситуацией (и перестаете жаловаться — а подлинное примирение это тоже выход из пассивного бессилия). Часто встречается такой феномен: человек не готов увольняться сам, но с радостью примет увольнение, и надеется на него, а иногда — даже косвенно провоцирует. Мне лично потребовалось 3 года, чтобы собраться с духом и самостоятельно уволиться из университета, где я работал. Причем, если бы меня сократили раньше — я бы с радостью приветствовал это сокращение. Чувствовал ли я себя в эти три года жертвой забюрократизированной системы образования? Да, и не раз.

Или когда вы недовольны тем, что происходит в подъезде, в городе, в стране — и не делаете вообще ничего, говоря «а от нас ничего не зависит». Жильцы, недовольные мусором во дворе, но ждущие, когда придут те, «кому положено», и уберут — тоже жертвы, потому что не могут убрать что-либо сами, и ждут, что изменения должны произойти от ЖЭКа, например. Причем большинство даже не звонят в ЖЭК, и не пытаются заставить кого-нибудь из тех, «кто должен», выполнять обязанности. Просто ждут и ворчат.

Жалобы на плохих врачей, учителей и так далее без каких-либо выводов и действий, с надеждой, что «всё как-нибудь должно устроиться само или кем-то другим» - тоже жертвенное поведение. Или когда мы возлагаем на другого человека всю ответственность за наше самочувствие или эмоции — тоже.

Муж, обиженный на жену за то, что она не погладила ему рубашку, и не собирающийся ее гладить сам (приходя на работу в неглаженной) — тоже жертва. Жена здесь становится единственной силой, которая может погладить рубашку (абсурдно, конечно), и своим «бездействием» она наносит «ущерб» несчастному мужу. Взрослые люди, голодные, и ждущие, когда же их кто-нибудь накормит (опять-таки жена, мама/папа, теща/свекровь) — тоже жертвы, потому что ощущают себя бессильными что-то сделать для того, чтобы удовлетворить свое желание поесть, и ждут «защиты» от голода.

В общем, я знаю множество историй, в которых самые разные люди, включая и себя самого, оказывались в положении жертв. Эти ситуации неравноценны — история жертв домашнего насилия страшнее, и в них намного больше подлинного бессилия и беспомощности, паралича от ужаса и растерянности, чем в историях, где, например, взрослый мужчина катается по полу с криками «завяжи мне галстук!». Между двумя этими крайностями и располагается всё многообразие «жертвенного» поведения. И крайне странно выглядит, когда люди, неспособные — при всём желании -  бросить курить или сбросить вес, бросаются осуждать женщин, неспособных бросить издевающихся над ними мужчин.

Важным маркером пребывания в состоянии жертвы, как я уже отмечал, является пассивное ожидание защиты/заботы/помощи от других людей. Они, другие, по умолчанию должны о нас заботиться, а если этого не делают — наносят нам ущерб, и оказываются той самой враждебной силой. Замечаете тупик этой ситуации? Ты должен обо мне заботиться — ты этого не делаешь — я страдаю — только ты можешь прекратить страдание. Это зависимое поведение во всей красе, жертва по определению — зависима, а тот, от кого зависят, становится источником страдания, если делает что-то «не так». Забота по умолчанию означает, что мы вообще не просим о чем-то другого — он и так должен понимать, что к чему. Нет ничего зазорного в обращении к другому человеку с просьбой — но эта просьба, являясь актом самостоятельной заботы о себе, расшатывает (хоть и не разрушает) идею зависимости. А если просьба в жертвенно-зависимых отношениях все-таки звучит, то отказ в заботе (неважно, по какой причине) не принимается (ибо «должен» - и никто, кроме тебя, не может позаботиться).

И в этот момент в человеке парадоксальным образом смешиваются деятельность и пассивность (такая «чересполосица» как раз — самое распространенное явление среди людей, чистых «деятелей/авторов» и «жертв» практически нет). Если я жертва, которая не может напрямую о чем-либо просить или принимать отказ в заботе, то тогда я начинаю стремиться к власти над тем, кто, как мне кажется, имеет власть над моими чувствами и способен дать мне то, что я дать сам себе бессилен. Я становлюсь активным, деятельным — но эта деятельность направлена на контроль над другим. Злость, даже ярость, которые могли бы быть направлены на собственное продвижение, подавляются, сдавливаются, трансформируются на что-то более "безобидное" - и обрушиваются на другого. Но это происходит не по злому умыслу, не из особой "испорченности" - человек в таком состоянии попросту не видит другого выхода, он попал в своеобразный "тоннель реальности", в котором эти действия - разумны, оправданны и единственно возможны. Другие варианты просто не существуют.

Я, например, когда в студенческие годы страдал от неразделенной любви, всем своим видом показывал объекту своей страсти, как мне плохо и какой я несчастный. То есть пытался надавить на «нужные» струны души, чтобы девушка дала мне то, что я хочу. Послание очень простое: «мне плохо из-за того, что ты не отвечаешь взаимностью, и только ты можешь сделать мне хорошо». Знакомо? В той или иной форме подобная манипуляция знакома каждому второму — а то и первому. «Я несчастен из-за тебя, и спасти меня можешь только ты!». У меня хватало ума не предъявлять это настолько открыто, ну, а у девушки хватило уважения к своим личным границам, чтобы на эту манипуляцию не поддаваться.

В общем, используется множество способов косвенного влияния на другого. Не из особой злобности (хотя злобы там - очень и очень много) - а из той бездны отчаяния и бессилия, котороя может не ощущаться на сознательном уровне, но широко раскинулась в глубинах психики. Через стыд, вину, страх. Чаще всего это две группы способов:

а) Пассивная агрессия (ирония, сарказм, бойкот, , постоянные обиды или возмущение, косвенные обвинения в стиле «а у Ивановых муж/жена заботится о своей жене/муже. Да я это так, просто говорю, чего ты так нервничаешь...»);
б) Усиление собственного страдания. Боль в голосе, страдание из-за того, что на нас не обратили внимание, нами пренебрегали и так далее. Как правило, в этом страдании есть сообщение другому, что «мне плохо» или более прямое «мне плохо из-за тебя», но нет прямого обращения «я нуждаюсь в тебе». В этом, кстати, специфика «жертвенного» поведения: я или вообще не сообщаю, что со мной, или сообщаю — но ничего не говорю о том, чего я хочу от другого. «Я не знаю, что со мной, но это точно из-за тебя» или «Я на тебя злюсь, ты должен с этим что-то сделать».

По факту это уже авторство — но не признаваемое и тщательно вытесняемое из сознания.  В случае прямого насилия человек, оказавшийся в положении жертвы и остающийся в нем, ждет и надеется, что что-то изменится в том, кто осуществляет насилие. Или — как вариант — что он/она что-то изменит в себе, что приведет к изменению в поведении того, кто бьет и оскорбляет. В общем, функция защиты при любых раскладах делегируется другому — в том числе и источнику насилия/страдания. И происходит это совершенно бессознательно, в силу самых разных сложных, хитрозаплетенных движений нашей психики. При этом одним из главных "хитрозаплетений" является запрет на прямое выражение злости и на использование злости по назначению (защита/достижение). А запрет обусловлен тем, что тот человек, на которого злость направлена, ощущается как ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто может помочь. Разве можно тут напасть на него, рискуя утратой?!

При этом я прекрасно понимаю ту злость, которые испытвают люди, назначенные на роль "спасателей" -  и сам нередко ее испытываю, потому что мало приятного в том, что утопающий пытается вцепиться в тебя и, по факту, топит, чтобы спастить самому. Если мы находимся в контакте с человеком, который всячески показывает нам, что это мы причиняем им боль и страдание, то трудно (а нередко и не нужно)  ровно воспринимать эту пассивную агрессию — только если у вас абсолютно устойчивые личные границы, нет никакаих точек пересечения с этим человеком и 100%-но четкое осознание того, что жизнь другого человека — в его, а не в ваших руках. Когда получаеся отстранение - тогда получается не превращаться ни в злобного агрессора, желающего распять жертву, ни в спасателя, который согласен за счет собственного утопления выручить другого... . Ну, еще осознание своих былых или настоящих "жертвенных" точек, память о том , как сам пытался утопить другого, спасая себя -  помогает сохранять устойчивость.

В общем, проведение жесткой границы между "хорошими" Авторами и "плохими" Жертвами вряд ли возможно. И суть не в том, чтобы ни в коем случае не оказываться в состоянии жертвы. Здорово было бы сказать себе: "всё, с этой секунды я автор, хозяин жизни!" - но так просто не бывает. Запрещая себе это состояние, мы запрещаем его обнаруживать в себе — а в силу ограниченности возможностей человека мы так или иначе, рано или поздно, обнаруживаем себя жертвой тех или иных обстоятельств или людей. Суть в том, чтобы, обнаружив в себе бессилии и пассивное ожидание спасения, признать это состояние — и начать искать пути выхода, опираясь на те переживания, которые дают нам энергию (и злость здесь не на последнем месте). И да, выход лежит через присвоения себе авторства того, что мы и так делали до этого, но корявым путем. Будучи Жертвами, мы очень сильны - просто наша сила уходит на попытку контролировать мир, а не брать из него что-то для себя. Мы выходим из состояния жертвы, когда обнаруживаем вокруг себя не вредоносные и враждебные силы, окружившие нас плотным кольцом, а большой мир, полный самых разных людей, и мы можем идти в этой толпе в том направлении, в каком хотим сами - и или люди расступаются, или мы сами гибко обходим их, или решительно прокладываем себе дорогу.

- Мы можем рискнуть что-то изменить в своей жизни, а не в чужой.
- Мы можем рискнуть что-то прямо выразить другому человеку, встретиться с его реакцией — и действовать исходя из его реакции, а не из надежды, что она когда-нибудь будет другой (если она нам не понравится).
- Мы можем попросить о помощи, утешении и заботе напрямую, и с готовностью принять отказ в этом, хотя это может быть больно. И действовать, исходя из этого отказа.
- Наконец, мы можем принять ситуацию, в которой находимся, и найти точки опоры в ней, а не предаваться бесконечной тоске о том, что хорошо там, где нас нет. Да, это возможно не везде и не всегда. Однако, как говорил В.Пелевин, «если ты оказался в темноте и видишь хотя бы самый слабый луч света, ты должен идти к нему, вместо того чтобы рассуждать, имеет смысл это делать или нет. Может, это действительно не имеет смысла. Но просто сидеть в темноте не имеет смысла в любом случае. Понимаешь, в чем разница?».
]]> Насилие к себе urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43578128815 2017-05-25T21:22:06+03:00 2017-01-20T15:58:51+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 В последнее время много думаю о насилии - как о способе взаимодействия с внешним и внутренним миром. Он, этот способ, ведь очень и очень популярен, особенно там, где долгое время было популярно "весь мир насилья мы разрушим" и железной рукой загоняли человечество в счастье... Что такое насилие? Я понимаю его так: любые формы воздействия одного человека на другого с целью заставить его против собственной воли делать то, что нужно первому. Если ты хочешь меня изменить - ты совершаешь насилие, потому что не спрашиваешь меня, желаю ли я меняться - и даже не спрашиваешь, в каком направлении. Ты и так всё решил.. Но и я, когда не спрашиваю тебя, чего хочешь ты, и пытаюсь изменить тебя - я тоже использую насилие. И неважно, кто я - родственник, друг или даже психолог. И если я нетерпелив, и хочу поскорее помочь/облагодетельствовать, не считаясь с возможностями человека - это тоже насилие, потому что я пытаюсь другого заставить делать то, чего в первую очередь хочу я. Или поощряю другого в том, чтобы применить силу по отношению к самому себе.

Но насилие только разрушает... Когда пытаешься воевать с собой во имя лучшего себя, то остаешься только на руинах. Вместо побежденного "нарциссизма" ты получаешь задавленную инициативу, растоптанную энергию достижений. Исступленно выгрызая из себя зависимость, с мясом выдираешь способность к теплой привязанности... Ненавидя себя-интроверта, получаешь срыв - и полную изоляцию.

Мне хочется - и приходится - быть комиссией по примирению враждующих внутри одного человека сторон - в том числе и себе самом. Иногда получается, а иногда я как сапожник без сапог, когда внутри меня же устраивается гражданская война и побеждает партия "за все лучшее против всего сущего". Как принести мир туда, где знаю только войну?

Тупик, абсолютный тупик. "Как полюбить себя" - спрашивают люди, привыкшие в себя только стрелять... А еще хирургическими инструментами отсекать от себя все "недостаточно хорошее" или разного рода хитрыми психическими ботоксами/силиконами наращивать "недостающее". Как остановить этот каток насилия по отношению к себе и к другим... Мне сейчас кажется - только прочувствовав, по-настоящему прочувствовав ту боль, которую мы сами себе же причиняем, в очередной раз вонзая ярость, гнев, ненависть, стыд, вину в самих себя. Но эти хорошие инструменты - а они хороши, да, и гнев, и стыд, и вина, и отвращение, и ненависть - все они хороши и нужны, так вот, эти хорошие инструменты становятся орудиями пыток, а боль от них заливается мантрами "терпи, казак, атаманом будешь", "еще немного, еще чуть-чуть", "если долго мучиться, что-нибудь получится" и "наконец-то меня одобрят"... Интересно, какие мантры-анестетики у вас?... А если убрать их - то не останется ничего, кроме боли - и вот тогда осознаешь, что насилием ничего не решить. А любовь к себе начинается с жалости и сострадания к себе же. Когда смотришь на дымящиеся развалины, и ноет душа... "Что же я с собою делаю... Не хочу больше так"... Там, где нет жалости, места любви не будет, и поэтому жалость так часто пытаются растоптать в безжалостном мире.

"Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного"...
]]> Простая психологическая диалектика urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43468051179 2017-05-23T18:38:06+03:00 2017-01-17T16:13:10+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199
Диалектика - борьба и единство противоположностей. Вечная диалектика жизни: чтобы обрести уверенность, нужно разрешить себе быть неуверенным. Чтобы быть смелым - разрешить себе чувствовать страх. Ты не достигаешь успеха, потому что не позволяешь себе провалов и неудач. Для адекватности и разумности важно проживание своей способности быть неадекватным и безумным - именно знакомство с безумием делает наши суждения взвешенными и аккуратными. Чтобы быть интересным собеседником - открыть в себе свое занудство. Чтобы стать независимым - хорошо познакомиться со своей зависимостью. А по-настоящему красивые люди, как я подозреваю, уже познакомились со своим уродством - и разрешили ему быть.

Поэтому, если очень хочется обрести себе что-то очень "хорошее", важно посмотреть - что "плохое" мы в себе запрещаем, с чем не хотим знакомиться. И если не можешь написать в фейсбук/ЖЖ что-то совсем оригинальное - напомни себе то, что кажется "банальным". Как я заметил, разрешение писать себе банальности приводит к тому, что иногда получается что-то вдохновенное. А нечто обыденное бывает очень даже к месту - лучше любых оригинальностей
:)


]]> Добежать последними... urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43016348501 2017-03-11T14:58:25+03:00 2016-12-14T17:24:49+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199

Если мы ограничиваемся наблюдением только за внешней стороной дела, то можем очень и очень сильно ошибиться. Например, когда судим о чем-то по результатам или по видимым усилиям. Потому что мы никогда не знаем, какую внутреннюю цену платит человек за то, что он делает.

Например, кто-то на соревнованиях прибежал последним в марафонском забеге. Неудачник, слабак? А я вот, как бывший легкоатлет, думаю о том, сколько внутренних сил ему могло потребоваться, чтобы не сойти с дистанции - потому что такое искушение есть - и все-таки доковылять до финиша. Зная при этом, что ты - последний.

Сколько внутренних усилий требует сказать правду прямо в лицо родителям, и без подросткового вызова, а со страхом - что сейчас накажут. И ведь наказывают часто. Получается - за правду.

Солдат в бою может обмочиться от страха (и это бывает нередко). Но остаться на позиции. Кто-то может смеяться над этим, но те, кто смеются - они остались бы на позиции, если бы по ногам потекло от ужаса?

Сколько внутреннего мужества может потребовать простое "нет" своему начальнику, жутко напоминающего отца-тирана. Да, такое вот запинающееся, неуверенное, испуганное, жалкое "нет". По степени интенсивности такое переживание может достигать уровня стресса в бою.

Выйти на сцену и доиграть неудачно начавшуюся мелодию, дочитать стих, договорить монолог. Или выйти на татами для безнадежно проигранного соревнования в единоборствах или коряво прыгнуть с трехметрового трамплина - когда жутко хочется просимулировать болезнь и отказаться... Признаться в любви - или даже подойти к девушке/юноше. Впервые выложить в сеть свои стихотворения/статьи. Согласиться показать свою работу как психолога перед коллегами. Организовать с маленькими детьми спектакль для зрителей. Заговорить с иностранцем на его языке с этим смешным или грубым акцентом: для кого-то просто, а для кого-то - зависнуть над пропастью.

Если что-то плохо получилось - вовсе не обязательно лицемерно хвалить и говорить что "все отлично!", я не люблю этот приторный позитив. Но сказать об уважении к тем, кто вышел и решился - считаю очень важным. Мужество быть проявляется именно в такие моменты - когда все внутри сжимается, когда платишь высокую внутреннюю цену - но делаешь. Дело часто не в процессе и не в результате. А в том, что решился. Даже если то, что сделал, кому-то кажется никчемным или незначительным.

Поэтому так растаптывает самоуважение чье-то самоуверенное "ну это всего лишь... ", "ну, это просто..." или "вот если бы...". Сначала добегите. Последними. Под свист.



]]> Заслужи свое счастье! urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43301867473 2017-01-18T02:32:32+03:00 2016-11-29T17:52:14+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 article209077.jpgСегодня был разговор о том, что все на свете нужно «заслуживать». А если ты что-то имеешь без особых на то оснований, то ты это присвоил нечестно, ты мошенник и самозванец. Кто определяет, заслужил ты или нет? Кто угодно, но только не ты сам. Сам-то ты уверен в том, что не заслужил/а: ни этого уважения к себе, ни той должности, на которой находишься, ни тех денег, которые тебе платят. Стоит кому-то приглядеться повнимательнее — и всё, все быстро поймут, то ты права-то не имеешь… Мысль о том, что всё, буквально всё нужно «заслуживать», что ничего нельзя иметь «просто так», обнаруживается практически во всех сферах жизни. Любовь нужно заслужить; право называть себя, например, психологом или журналистом нужно заслужить, а не просто получить на основании профессионального образования и осуществления соответствующей профессиональной деятельности. За идеей «нужно заслужить» прячется, как в матрешке, еще одна: «ничего не должно даваться легко, все должно быть оплачено тяжким трудом, потом и кровью». "Заслужи" = "выстрадай". Если такая мысль сидит где-то глубоко, то чем легче что-то дается, тем меньше мы ощущаем права на то, чтобы этому радоваться.

Очень в тему сегодня пришлись слова знаменитого писателя Нила Геймана.

"У меня была навязчивая фантазия: стучат в дверь, я иду открывать, и там стоит человек в костюме — недорогом, обычном мужском костюме, в каких положено ходить на работу в офис. У человека в руках клипборд с листом бумаги. Он говорит: «Здравствуйте, я по официальному делу. Это вы Нил Гейман?» Я отвечаю: «Да». Он: «Вот что: у меня тут сказано, что вы писатель, и что вам не нужно вставать к определенному часу, вы просто садитесь за стол и пишете — столько сколько вам хочется». И я отвечаю: «Да, это так». «И что от этого вы получаете удовольствие. И еще тут написано, что любые книги, которые вы захотите прочитать, вам посылают просто так. И кино, тут написано, что вы можете бесплатно смотреть кино. Какое захотите — для этого вам достаточно позвонить главному киношнику». И я отвечаю «да». И тогда он говорит: «Ну что ж, к сожалению, вас вывели на чистую воду. Теперь мы про вас знаем. И теперь вам придется устроиться на настоящую работу». На этом месте у меня всегда падало сердце. Я говорил «ладно», шел покупать дешевый костюм и начинал подавать заявления на всякие обычные работы. Потому что, раз уж тебя разоблачили, ничего не поделаешь"


Ага, вот они, убеждения, не дающие возможность присваивать себе что-то хорошее и отождествляться с ним:

- Если ты получаешь удовольствие от работы — это нечестно, ты должен мучиться. Только мучения дают разрешение на присвоение плодов труда.

- Если тебе что-то дается легко — тоже нечестно, должно быть тяжело. То, что дается легко, нельзя присваивать. У тебя талант, и тебе что-то дается проще, чем людям без таланта? Стыдись. Ты красивый мужчина/красивая женщина, и тебе многое дается легче? Стыдись этого своего преимущества, кайся, оправдывайся — помни, что не заслужил. А еще лучше — изуродуй себя, и получишь право на снисхождение.

- Если ты быстро достиг признания хоть в чем-то — это тоже неправильно, признания добиваются в конце жизни или еще лучше — после смерти. А если люди стали уважать тебя раньше, чем ты успел умереть — это потому, что всех обманул. Гений по части обмана. Тебе на самом деле нечего предложить людям — просто ты мастак пускать пыль в глаза.

Этим, конечно, синдром самозванца не исчерпывается. Но я вот думаю о том, как же должен быть несчастен, раздираем завистью и ненавистью тот самый внутренний объект, который нашептывает в душе эти «чудесные» идеи о том, что только пот, кровь и слезы являются оправданием твоего существования на Земле. Его даже жалко. Если можете — пожалейте. Тогда и слушать не захочется больше. Да и он может заговорить о чем-то совсем другом...



]]> "Счастье не зависит от условий" urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43021743367 2017-02-17T15:39:30+03:00 2016-11-15T15:32:13+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Очень интересный текст нашел в сети.  Этот текст отражает довольно популярную идею, которую я часто встречаю как в своей работе, так и в соц.сетях и обычном общении.

"Не нужно бороться. Научись жить в этих условиях. Живи счастливо и красиво. В этом теле. В этом городе. В этой стране.

Люди меня спрашивают: "Неужели ты поддерживаешь политику вот этой современной власти?"

Да, поддерживаю. Я поддерживаю все, что сейчас есть. Эту зиму. Этот город. Эту страну. Эту власть. Этот народ. Эту землю. Эту цивилизацию.
Я поддерживаю все, что сейчас есть. Я разрушаю лишь одно: ваше осуждение этого. Я не считаю, что то, что придет, будет лучше того, что было. Если вы не умеете быть счастливыми в этой среде, в этих условиях, вы не сможете быть счастливыми ни в каких других.

Счастье либо есть, либо его нет. Оно не зависит от условий. Как любовь: если вы не любите тех, кто сейчас с вами рядом, не думайте, что где-то есть человек, которого вы сможете любить. Рано или поздно вы предъявите ему все те же самые претензии.

Либо ты можешь быть счастливым, либо ты найдешь повод быть несчастным где угодно. И мы говорим только об этом. Не о том, как поменять условия, а о том, как найти в себе вот это ощущение гармонии - когда ты видишь, что все гармонично так, как оно есть." (Артур Сита)

Мысль о том, что счастье не зависит от условий, восходит к очень древним временам, еще к индийскому брахманизму и идеям стоиков. Идеология смирения с реалиями окружающего мира и принятия его целиком таким, как он есть, чаще всего бралась на вооружение разного рода правящими классами, потому что она позволяла (и позволяет) сохранять статус-кво и перекладывать ответственность за положение дел на недостаточную осознанность и просветленность недовольных. Индийская и (частично) китайская цивилизации, взявшие на вооружение эти принципы (поддерживай то, что есть; недовольство - проявление внутренней дисгармонии; новое не обязательно лучше старого, поэтому лучше не пытаться что-то менять или осуждать), застыли в средневековье. И в приведенной цитате смешиваются - вплоть до полного неразличения - разные поводы для недовольства/неудовлетворенности.

Доля правды в цитате присутствует: действительно есть вечно недовольные люди, которые ищут тех, кто виноват в том, что у них в жизни все плохо. Есть вечные достигаторы, которые никак не могут удовлетвориться тем, что у них есть, и все хотят что-то менять и чего-то достигать. Верно и то, что наши внутренние конфликты проецируются на внешнюю реальность, подчас очень сильно искажая ее восприятие, и с обретением относительного мира в душе и восприятие меняется.

Однако есть и нечто иное: есть миры, в которых созданы настолько невыносимые условия существования, что внутренний конфликт, недовольство - отражение этого внешнего мира. Когда я представляю автора цитаты, говорящего свои сладкие слова о счастье, не зависящем от условий, детям в детских домах, евреям, армянам и тутси в период геноцида, голодающим где-нибудь в Дарфуре или Гаити, а также ограбленным, изнасилованным, избитым и т.д., то вся "хромота" этой идеологии для меня становится очевидной. Это новый перепев "самидурывиноваты", веры в справедливый мир, где каждый получает исключительно по заслугам, и если ты недоволен чем-то в своей жизни или в стране - то это от твоей бездухов... дисгармонии. "Если вы не умеете быть счастливыми в этой среде, в этих условиях, вы не сможете быть счастливыми ни в каких других..." - скажите это людям, только что пострадавшим от землетрясения или цунами...

Есть еще один нюанс: в этом тексте как-то исподволь подразумевается, что если человек что-то осуждает, то он остается пассивным по отношению к тому, что он осуждает. Откуда эта идея-то? Счастье можно обрести в том, чтобы преодолевать вызовы жизни. Искать пути помощи тем, кто нуждается в ней; изобретать новые способы лечения болезней... И есть еще множество смыслов жизни, основанных на преодолении того, что в этом мире поддерживать не хочется. Да, есть в этом подходе своя крайность - "весь мир насилья мы разрушим, а затем...", но зачем впадать в другую крайность - "весь мир насилья мы поддержим, а затем..."? Кстати, тут "затем" не наступает в принципе.

P.S. В цитируемом тексте нет ни слова про "создавать".




]]> "Именно этот голос я слышу" urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43800057765 2017-01-18T02:50:09+03:00 2016-11-12T13:24:59+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 В тему доверия и принятия самого себя. Важной частью принятия является смирение - смирение с тем, что есть в этой жизни то, на что мы не в состоянии повлиять или чего не в состоянии получить, и это не зависит от наших сверхусилий и качеств. И как бы мы ни "улучшали" себя, чтобы получить желаемое - бесполезно, на это никак не влияют наши улучшения. Например, смирение перед тем фактом, что никого в себя влюбить невозможно - можно только насколько возможно выражать себя (а не пытаться подстраиваться под ожидаемый образ) и лишь надеяться, что у другого человека я вызову теплый отклик. Цена усилий по "влюблению" - напряжение, тревога и ощущение фальши, самозванства. Об этом чудесно рассказала известная актриса Джулианна Мур. Приведу цитату из книги Э.Кадди "Присутствие духа".


"Часто нам предстоят испытания, о которых мы мало что знаем. Нам неоткуда взять информацию о том, чего от нас ожидают (собеседования, свидания, публичные выступления, консультирование... - прим. мое). Это может выбить из колеи и в таких случаях практически невозможно подготовиться. Что тогда?

Джулианна подумала и сказала:

- Это напоминает мне, как я прослушивалась на роль в фильме Тодда Хейнса "Безопасность" ("Спасение"). Я прочитала сценарий и как будто очень отчетливо услышала его у себя в голове. И очень очень сильно захотела в нем сняться.

Но Джулианна не знала, как сам Хейнс, режиссер, видит этого персонажа, и не могла подготовиться соответственно.

- Я помню, как шла по Бродвею на прослушивание. На мне были белые джинсы и белая футболка, все очень такое... Я хотела выглядеть, как чистая доска. И я подумала: "Если ему не понравится то, что я сделала, значит, я неправильно поняла эту роль - мой голос будет не тем голосом, который написал он. Потому что именно этот голос я слышу. И если Хейнс слышит то же самое, то он возьмет меня на эту роль. Но если ему нужно что-то другое, я знала: я этого сделать не смогу".


]]> "Неглект" и прочие ярлычки urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43795670594 2017-05-24T21:33:06+03:00 2016-11-10T15:22:06+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Прочитал новый ужастик про "неглект" (уже несколько раз мелькнул в ленте). На смену страшным абьюзерам, невыносимым газлайтерам и отвратительным виктимблеймерам идут они - неглектеры! Вот они, новые враги рода человечества (или, если брать поуже - рода женского, ибо вы же понимаете, какого пола чаще всего эти неглектеры)! "Большинство мужей, мужчин-партнеров практикуют неглект по отношению к своим женам и партнершам...". Уфф... Что это такое-то? А вот как это дело определяется: это "неспособность и/или нежелание обеспечить заботу и уход, помощь и поддержку для взрослых и детей, за которых отвечает абьюзер". Вот, получи фашист диагноз! Неглект практикуешь, а?

Для меня это выглядит так: с подачи некоторых околофеминистких (про "неглектов") и околопсихологических (про "нарциссов", "психопатов" и т.д.) сообществ/течений происходит тотальная "ярлыкизация" и стигматизация разного рода психологических процессов. Причем главное тут - не понять природу разворачивающихся между людьми взаимоотношений, а найти главного виновника и навесить на него ярлык. А поскольку живых людей трудно впихнуть в какую-то одну категорию, то эти ярлыки размножаются, становятся все детальнее - и все более неподходящими. Например, гиперпопулярные нынче нарциссы: вообще-то это психиатрический диагноз, и нарциссов - от силы несколько процентов. Значительно чаще мы сталкиваемся с "нарциссической динамикой" - т.е. в какой-то определенный этап жизни и в каких-то определенных условиях внешней среды (или во время общения с определенными людьми) человек проявляет свои "нарциссические" черты, которые есть у всех людей. В другой этап времени, в других ситуациях и с другими людьми он может быть другим, но ярлычок "нарцисс" ("неглект" и т.п.) этого не учитывает вообще. Но это удобно - рассуждать в категориях вины (кто виноват и кто жертва), а не в категории процесса (что происходит?).

И еще один момент. Концентрация на том, под какой ярлычок подходит человек, приводит к потере чувствительности как к себе, так и к проявлениям другого человека. Потому что имеет место концентрация не на живом процессе/человеке ("что сейчас происходит с ним/со мной/между нами"), а на соответствии человека/процесса неким заданным стандартам. Очень просто заявить "да он неглектер!" и свалить в поисках кого получше, чем задаться вопросом "что такое вообще произошло между нами, и какова моя роль в этой ситуации". Такая постановка вопроса при стигматизации неприемлема - потому что тогда возникает необходимость тут же навесить ярлычок на того, что задается вопросом "каково мое участие во всем этом"?

P.S. Специально для любителей кидаться ярлычком "это виктимблейминг!" и для любителей самого этого "виктимблейминга". Фраза "какова моя роль в этой ситуации" означает не "какова моя вина", а "что я чувствую и что я могу сделать, чтобы чувствовать себя лучше".  Или, иными словами, "чего это мне так хреново, от кого это мне так хреново и что я могу сделать, чтобы это хреново не повторялось". Это значит учиться слышать свою боль и принимать действия по устранению этой боли, а не бесконечное хождение по кругу с вопросами "почему мне больно, не должно быть так", "а точно ли мне больно?", "а может, больно - это нормально?", "за что со мной так обращаются?", "а может, я сама виновата в том, что мне причиняют боль?"


]]> "Пустяковая" боль urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43135918898 2017-03-22T08:07:47+03:00 2016-11-04T08:57:46+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Какими бы мы ни были "проработанными", взрослыми, умными и много понимающими, рано или поздно, как черт из табакерки, выскакивает ситуация, которая может нас эмоционально ранить. И не просто может, а ранит - или мы об нее "ранимся", но не это сейчас важно.... И это может быть какая-то, на взгляд сторонних людей, совершеннейшая глупость, не стоящая совсем ничего - а вот тебе больно. И не всегда бывает возможность что-то сделать с ситуацией, ставшей источником боли.

И в такие моменты важно не загрызть себя за то, что, тебе больно из-за такой "пустяковины", и что эти переживания - такие "детские", такие "неправильные" - увидели другие. А признать, что тебе больно - и обратиться за утешением, если не получается утешиться самому. А утешение состоит не во "все будет хорошо" а в "увы, так бывает, чувак, и я тебе очень сочувствую". Так ребенок, упав с велосипеда, плачет, и нуждается не в разборе "ты куда смотрел!" и "нужно быть осторожнее!" - а в том, чтобы обняли и сказали: "да, это больно и неприятно - падать с велосипеда...".

Разбор полетов лучше оставить на момент, когда боль станет тише. Очень трудно бывает посочувствовать себе - и тому маленькому ребенку в нас, которому сейчас плохо.... Сморщить нос и отвернуться от себя - такого растерянного и "жалкого" - проще простого. Вроде банальные слова - но приходится напоминать себе и другим. Вечная идиотская иллюзия, что если жестоко и безжалостно обходишься с собой, то станешь лучше...


]]> В истине развития нет urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43066022248 2017-04-21T19:27:02+03:00 2016-10-23T14:13:48+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Есть одна хитрая штука, связанная с саморазвитием. Например, читаешь о том, что люди склонны к идеализации и что за ней обязательно последует обесценивание/разочарование, если посметь поближе подойти к объекту идеализации (а то на расстоянии трещины и потертости незаметны). Неважно, что обесцениваниеся - люди, страна, социальный строй... Так вот, узнав об этом, можно принять решение: "всё понятно, с сегодняшнего дня не идеализируем". Или много и упорно "работать с идеализацией", и принять решение что ну вот, теперь-то я точно не буду этого делать, у меня хорошая связь с реальностью и так далее.

Загвоздка заключается в том, что все равно будем идеализировать. Есть некоторые базовые моменты, связанные с тем, как работает наша психика, и идеализация-обесценивание (очарование-разочарование) относится к именно к ним. Этим процессом проблематично - если вообще возможно - управлять осознанно. На уровне головы можно, конечно, находить в объекте идеализации что-то не очень идеальное, но в душе это отклика не вызовет. Другое дело, что мы можем, зная и осознавая этот процесс, не сливаться с ним полностью, и, когда придет разочарование, сможем прожить его - и вернуться к более сбалансированному образу другого человека (Бога, религии, идеологии, технического устройства, общества, страны...). А если мы уверуем в полное управление нашей психикой, то эти процессы будут происходить неожиданно, и не получится себя сбалансировать через переживание и наблюдение за тем, как это переживание в нас разворачивается. Потому что всё время то, что переживаешь сейчас, будет восприниматься как единственная истина. Есть разница между "это идеально" и "я, похоже, сейчас идеализирую это", как и между "вот-то как оно на самом деле ужасно, а я-то думал..." и "сейчас я проживаю разочарование". В "истине" развития нет.


]]> О пропаганде (мысли между делом...) urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43864265348 2016-12-23T07:41:17+03:00 2016-10-14T17:21:15+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Много лет назад я читал чью-то книгу о наполеоновских войнах (был у меня период большого увлечения этой эпохой). Автор был европейцем (не могу вспомнить, к сожалению, ни имя, ни книгу). И меня поразил там один эпизод из описаний разных армий, который я помню до сих пор, несмотря на то, что саму книгу забыл. Говоря о том, как англичане стояли под французскими ядрами, он писал примерно так: "суровые и мужественные англичане стойко выдерживали ураганный обстрел французов". Когда этот автор описывал то, как русские стояли под французскими ядрами, то тональность сильно изменилась, это было что-то вроде: "фанатичные русские больше боялись своего царя и генералов, чем французских пуль и ядер". А там, где у англичан была "решимость", у русских - "мрачный фатализм". Я тогда надолго застыл над этими строчками - у меня был период романтического очарования Западом, и историки из этих стран мне казались неангажированными, свободными от марксистских догм и национальных предрассудков.

Я стал внимательнее - и открытия посыпались как из рога изобилия. Апофеозом стала "История Европы" Нормана Дэвиса. Интересного автора, как только речь заходит о России, начинает просто плющить и корежить в стиле, описанном выше. Так, Российская империя страдает "территориальной булимией", жадно пожирая земли просто так, потому что хотела, а Британская и Французская (захватившие больше территорий, чем Россия) - нет, они всего лишь преследовали свои интересы, и вот так случайно получилось... Петр I и Екатерина II описываются в тональности, которая не досталась ни одному европейскому монарху. "Если ее невероятная сексуальная распущенность еще не кажется сама по себе чем-то необычным, то в сочетании с грязными интригами она вызывает отвращение" (догадайтесь, о ком это). А уж как крыши начинает рвать при истории XX века... Ну, можно вспомнить Соммерсета Моэма с его весьма примечательной характеристикой русского патриотизма, которая заканчивается вот такими словами: "... им недостает того — весьма сложного — чувства патриотизма, которое присуще другим народам" (пиши - англичанам).

Это я все вспомнил, когда вчера и сегодня почитал материалы западной прессы (на "иносми") и несколько новостей по поводу Сирии. США разбомбили свадьбу и госпиталь в Афганистане, сирийскую армию? Пишут обычно "извините, случайность". Русские разбомбили госпиталь в Алеппо, который был разбомблен еще в 2013 году "демократической оппозицией" и превращен в опорный боевой пункт. И что я читаю? "Русские намеренно, целенаправленно уничтожают госпитали и мирных граждан". Мы блин даже "случайно" попасть по кому-нибудь не можем, все намеренно и злобно. А зачем это русским? Ну, всем известно - это же варвары, хотят и убивают мирных граждан. Ни слова ни про "оппозицию", ни про предоставление коридоров для выходя гражданских, ни про бои. Все же знают - эти дикари вот с того ни с сего напали на мирную и процветающую Чечню в 1999 (кто-нибудь заикается про вторжение в Дагестан? Ни-ни), и на Грузию вот взяли и напали в 2008 (про убийство российских миротворцев - ни слова, как и про выводы европейской же комиссии о том, кто начал боевые действия). Уровень значительного числа материалов про Россию вроде бы уважаемых западных газет находится просто ниже плинтуса - на уровне российского "Взгляда" (вот уж на что пропагандоны, извините за выражение...). Если говорить про Сирию, то это просто какая-то вакханалия плоского линейного мышления в худших советских традициях с обязательным набором слов-штампов. Только не от "советского информбюро". В результате даже вполне справедливые "наезды" уже неотличимы от явной предвзятости и теряются в общем мутном потоке.

Очень страшно, когда пропагандисты начинают верить в собственную пропаганду. Неважно, российские, западные или еще какие.Ты оказываешься в плоском мире, где есть "хорошие" и "плохие", и хорошие хороши от своей хорошести, а плохие плохи от своей плохости. И хорошие никогда не совершают плохих поступков, а плохие - хороших... Лучшей антизападной пропаганды, чем многие западные СМИ, не найти. Как и лучшей антироссийской пропаганды, чем российские СМИ.


]]> Психологические знания не работают urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43971973952 2017-03-14T17:58:10+03:00 2016-09-24T15:36:34+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Давняя избитая истина - знание само по себе не способно изменить человека. В том числе и знания по психологии и, если брать шире, любая информация, так или иначе связанная с саморазвитием (религия, философия, эзотерика). Часто бывает даже хуже - человек, посещающий психотерапевта или даже выучившийся на психолога (неважно где - в академическом институте, программе обучения психотерапевтов), наращивает вокруг себя новый слой брони. Потому что человек в этом случае обогащается не новыми способами контакта с жизнью, а новыми подпорками для старых.

Так,есть люди, которые могут долго ходить по психотерапевтам и читать массу серьезной литературы по психологии и психотерапии. И получается так, что те, чьим привычным способом контакта являлось инфантильное "вы должны заботиться обо мне", начинают что-то "понимать", и их послание другим становится несколько иным по звучанию, но не по сути. "У меня травма детства, и учитывайте эту мою травму".

Люди, отчаянно боящиеся собственной уязвимости, вооружаются знанием о психологических защитах и уже значительно лучше находят уязвимости в других людях - от этого им становится лучше и фраза "я много занимался саморазвитием и мне стало хорошо" для них не пустой звук... Такие люди, кстати, как стервятники слетаются на посты, в которых люди признаются в своих слабостях, и начинают ковыряться в душевных ранах под видом "доброжелательных советчиков" - они могут так приложить психологией, что жертва точно уже не поднимется. Зато себе кажешься сильным и помогающим... Причем часто это делается совершенно искренне, в соответствии с намертво усвоенным принципом, что критика помогает делать людей лучше - главное критику сделать поточнее и поаргументированнее... Советчики в интернете очень любят идею, что "раз вы выложили свой пост, то будьте готовы и к негативным комментариям и о вашей личности, ваших мотивах, и о том, как вам стать лучше"...

Тот, кто ищет опору в инструкциях, потому что неопределенность и инаковость другого человека повергает в ужас, превращает знание о том, как говорить о своих чувствах, в знание о том, как правильно должен говорить о своих чувствах другой. Да и вообще для людей с внешним локусом контроля (привыкших видеть проблемы в других) многочисленные (пусть и зачастую вполне адекватные) правила - это новый инструмент для контроля и изменения других. А для склонных к мазохизму людей новые знания по психологии - новые орудия пыток, при помощи которых они еще изощреннее терзают себя, находя все новые признаки своей убогости. Зависимые находят нового гуру от психологии (йоги, философии правильного питания, эзотерики...) - и несут его имя и учение в массы...

Так что психология действительно "не работает". Она и не будет работать, пока в сознании не произошел сдвиг, обусловленный исчерпанием старых способов взаимоотношения с жизнью. "Беда" вся в том, что даже если психолог увидит и распишет во всех подробностях эти способы контакта, то это опять-таки останется просто знанием о том, "как там у меня все устроено".

Путь к "сдвигу" лежит часто через отвращение, гнев, стыд, отчаяние, запредельную тревогу, страх, вину... Ну и конечно же бессилие, когда исчерпан весь привычный арсенал, и настигает наконец-то мысль/переживание о том, что этот арсенал не помогает. И тогда наступает ощущение пустоты. И уже в этой пустоте знания могут пригодиться как указатели "что еще можно попробовать". Но не раньше... Психотерапевтов и психологов это тоже часто касается - увидеть человека нередко получается уже после исчерпания привычных способов "помочь"...


]]> Унижение urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43748901103 2017-05-24T21:32:11+03:00 2016-09-20T05:29:34+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Унижение входит в категорию переживаний, которых мы стараемся избегать. Это вполне понятно. Быть униженным или делать что-то унизительное — значит, соприкасаться с чем-то, что роняет наше человеческое достоинство, снижает самоуважение и, в крайних случаях, бросает человека на самое социальное дно. Не зря разного рода деспотические цари/правители/директора, удерживающиеся у власти за счет подавления инакомыслящих, очень часто стараются не просто «обезвредить» своих жертв, но и унизить их — как в их собственных глазах, так и в глазах окружающих. В уголовной среде крайняя степень унижения — быть «опущенным», ниже статуса в иерархии тюрем нет. Цель оскорблений, которыми часто бросаются люди в реальной и виртуальной жизни — унизить, то есть показать, что тот, кого я оскорбляю — хуже, ниже меня. А на противоположном от унижения полюсе располагается высокомерие — тоже отвергаемое многими людьми переживание и связанное с ним поведение. В общем, очень неприятный ряд выстраивается вокруг унижения — оскорбление, презрение, отвержение, отвращение, высокомерие…


И поэтому довольно странным будет, возможно, утверждение, что переживание унижения — это часто неотъемлемая составляющая подлинного развития человека, без которого продвижение вперед нередко крайне проблематично. Я, разумеется, не предлагаю унижать людей, но хочу поразмышлять по поводу этого моего утверждения.

В чем суть унижения — действия и переживания, теснейшим образом связанного с чувством стыда? Я думаю, лучше всего его выражает следующая фраза, обращенная к самому себе: «я не так хорош, как я верил и чувствовал» (а если кто-то нас унижает, то он сообщает нам: «ты не так хорош, как ты сам о себе воображаешь» - и мы верим). Не «так хорош» в целом или в каких-то отдельных сферах жизни. У всех нас есть несколько образов самих себя. Есть «я-идеальный», к которому стремимся, который может ощущаться как недосягаемый образец — или же как простой ориентир в своей жизни, с которым мы сверяем свои поступки и решения. Есть «я-реальный» - то, какими мы являемся «на самом деле». «На самом деле» - это не в объективной реальности, разумеется, а то, какими мы чувствуем себя сейчас. И большинство из нас осознанно или неосознанно ощущает себя как пусть относительно, но все же хороших людей. На этом «в целом я хороший» - основано чувство собственного достоинства, способность видеть свою ценность, самоуважение. Несколько старомодное — но от этого не ставшее менее актуальным — слово «честь» тоже базируется на восприятии себя как «в целом хорошего». Основой чести является, насколько я понимаю, соответствие личностных качеств и поведения человека образцу, который принят им или обществом за достойный. Это право оценивать себя и свое существование в категории самоуважения. Честь определяет наличие у человека допустимых и недопустимых для него слов и действий, и совершение последних роняет человека в его же собственных глазах.

На переживании «я нынешний - в целом хороший» основаны и наши многочисленные самооправдания, когда мы совершаем какие-либо поступки или с нами делают нечто, явно нарушающее то, что мы сами считаем допустимым. Например, заставляют лгать там, где мы лгать не хотим, или под угрозой увольнения делать то, что для нас «вроде бы» непримелемо… Там, где не работает самооправдание, успокаивающее совесть, нередко работают вытеснение, расщепление и многие другие защитные механизмы, оберегающие нас от непереносимого стыда.

Важно разграничить унижение как намеренное действие по отношению к другому человеку и унижение как действие, совершаемое внутри нас самих (я, в основном, здесь пишу о внутреннем действии). Например, играют две хоккейные команды, и одна беспощадно разгромила другую. Унизила ли она соперника самим фактом разгромной победы? Нет, но проигравшие могут чувствовать себя униженными: «мы ощущали себя достойными сразиться с ними, но они указали нам наше место...». И победители могут с сочувствием отнестись к побежденным, а могут — оскорблять. Сам факт их победы унижением не является.

Так вот, унижение — это не просто обнаружение того, что твои действия (мысли, чувства, качества, умения, способности…) полностью противоречат образу «хорошего настоящего Я», а разрушение этого «Я» (или, что чаще — его части). Это переживание падения с пьедестала, на который сам же себя и вознес. Часто унижение возникает во время учебы и в профессиональной сфере. Например, вы считаете себя отличным профессионалом в своем деле — и тут вас направляют на учебу в какой-то центр, и вы обнаруживаете, во-первых, профессионалов намного лучше себя, и их много, и они не уникальны. И осознаете, что то, чем вы гордились и что считали вершиной своего мастерства — это лишь первая ступенька, начальный уровень. И, что хуже всего — окружающие тоже заметили, что вы.. ну… не очень по сравнению с ними. Нет, они не издевались, не смеялись — но увидели… И как вы отреагируете?

Или, например, я считаю себя умным и критично настроенным человеком — и тут вдруг обнаруживаю, что в важном для меня вопросе я не просто не прав, но допустил ряд откровенно глупых допущений или ошибок, характерных как раз для тех, кого я считал хуже себя. Как я отреагирую? Сразу скажу «да, я неправ, здесь допустил ошибку...» - или сначала постараюсь увильнуть от унижения, найти оправдание для себя и попытаться запрыгнуть обратно на пьедестал «всегда умного и критично настроенного человека», с которого только что слетел?

С унижением плохо справляются и целые нации. Побежденные в войнах и противостояниях с трудом признают «похоже, мы не так уж хороши, раз проиграли» - нередко они начинают говорить про «пятые колонны», предателей, коварство врагов и так далее. Национальное унижение немцев в Первую мировую взрастило нацистов, которые предложили немцам броситься в другую крайность — расистское высокомерие: «вы хуже нас». С трудом переживает унижение после распада СССР и пост-советские страны, и это касается не только России.

Для переживания унижения требуется не только внутреннее ощущение, что «я не так хорош, как верил». Почувствовать себя ниже можно только по сравнению с кем-то. Например, долго воображаешь себе, что ты лучше других людей в чем-то, и потом что-то происходит — и ты осознаешь, что такой же или даже хуже. Что лжешь так же, как «они»; что пьешь водку в таких же количествах и с такими же последствиями, что и «последний алкаш».

Дополнительные оттенки унижению добавляет разочарование других людей в нас. «Мы думали, что ты такой, а ты...». В переживание вливаются нотки вины: «вы на меня надеялись, а я… подвел, обманул». Но разочарование других людей в нас становится почти непереносимым, когда мы сами собой были очарованы. В общем, в этом и есть источник нашего унижения, на мой взгляд — очарованность собой, когда вместо тыквы (возможно, даже очень хорошей и красивой) видишь карету. И разочарование в себе — это необходимый этап для того, чтобы вернуться в реальность.

Возвращение в реальный мир, в котором ты не стоишь на шатком основании, а опираешься ногами на широкую землю — одно из возможных следствий унижения. Чем выше постамент, чем сильнее очарованность собой — тем больнее падать и тем непригляднее картина, когда с глаз спадает пелена. По словам одного алкоголика, он осознал всю глубину своей деградации тогда, когда увидел в глазах своего школьного друга, с которым не виделся много лет, отвращение. И тогда печальный принц-философ, переживающий несовершенство этого мира, превратился в дурно пахнущего алкоглика, пропившего всю мебель, потерявшего жену и работу. Самое настоящее отрезвление.

Правда, моменты трезвости могут быть очень краткими. Часто люди бросаются в одну из крайностей.

1) Вернуть очарование. Для этого есть богатый арсенал защит, направленный на претворение в жизнь лозунга «я принц, меня просто подвели и грязью вымазали». Это не мы проиграли, это нас предали. Это не я некомпетентен в тех или иных вопросах, это критикан завидует мне. Я психотерапевт/коуч/учитель -универсал, а то, что с некоторыми клиентами не получается работать — так это клиенты/ученики неготовые, бездари и без мотивации. В хоккее мы проигрываем не потому, что деградирует под нашим руководством хоккей, а потому, что не тех игроков взяли, вот если бы вместо Баранова и Большего взяли бы Козлова и Гигантова — вот было бы дело! :)).

Можно объявить среду, в которой мы постоянно сталкиваемся с внутренним унижением, «дискомфортной, не подходящей для меня» - и уйти туда, куда полегче. Речь, конечно, не идет о среде, где нас реально другие люди стараются унизить и разоблачить — из такой среды нужно уходить. Но, кстати, начать усиленно унижать окружающих, впасть в высокомерие — это тоже способ заново собой очароваться. Высокомерный человек берет себе статус, выше которого нет — статус судьи. «Я лучше вас, не подходите ко мне».

2) Вторая крайность — унизить себя еще больше. Высокомерие, обрушенное на самого же себя. Памятник себе-хорошему глядит на нас, лежащих у его подножия, и с неприятной гримасой твердит: ты не справился, ты — это не я, отойди от моего пьедестала, не марай своими соплями мой постамент! Самые яркие примеры шатания от высокомерия до самоуничижения я регулярно наблюдаю у наших спортивных болельщиков, которые в моменты побед кричат эту набившую оскомину «мы лучшие!!! мы всех порвем!!!», а в моменты поражений - «мы дни-и-и-ще, все плохо!». От сеанса самовозвеличивания к сеансу саморазоблачения и самобичевания.

Есть третий вариант, и он не совсем про «золотую середину». Упав и больно ударившись, можно встать и начать осматриваться: где я оказался? Да, я чувствую унижение, и это очень болезненно, вон, от удара синяки ноют или даже перелом в душе. Но что это за высота, с которой я свалился? Как я там оказался, на этом высоченном пьедестале? Чем был очарован? И что меня сейчас окружает?

Есть ли люди, к которым я даже в таком состоянии могу прийти за поддержкой? Которые не будут воротить нос «фу, какой ты на самом деле», а примут — и не будут петь сладкие песни о том, что ты прекрасен, а с сочувствием посмотрят на раны, и помогут их подлечить? Расскажут о своих шрамах или даже их покажут — и поделятся опытом? И будешь ли ты в состоянии их услышать, или захочешь сбежать в высокомерное «я не нуждаюсь в вашей помощи!»?

А потом — на тренировку. Да, нас могут пытаться унижать совершенно незаслуженно. Начальник может быть самодуром. Унизительно может быть идти учиться у тех, кто тебя превзошел, и кого считал себе ровней (или даже ниже). Унизительно признавать, что занимался самообманом. Унизительно обнаруживать, что время твоего триумфа прошло, и что позолота уже отшелушилась, а лавры засохли. Все это точно больно, и можно пытаться эту боль ослабить, отвлечься от нее. А можно взять эту боль на вооружение, прислушаться к ней, развеять очарованность собой — и воспользоваться энергией, которую она дает, чтобы научиться делать что-то в реальности. Еще лучше, конечно, не очаровываться, а знать, в чем моя сила, и в чем моя слабость. Но способность после провала встать, сказать себе «да, я был плох здесь», и пойти работать над ошибками без самоуничижения точно к слабостям не относится. Более того — люди такую реакцию видят и ценят, потому что в этом, на мой взгляд, одно из высших проявлений человеческого достоинства. А тот, кто не видит и норовит ударить упавшего, сам, скорее всего, не в силах справиться со своим ужасом перед унижением.

]]> Иллюзия "уверенности в себе" и готовность к риску urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43780582927 2017-01-24T09:02:07+03:00 2016-08-11T15:46:59+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 С некоторых пор я обнаружил, что для меня одно очень популярное выражение потеряло смысл. Это «уверенность в себе» (и родственное ей «вера в себя»). Потому что оно очень абстрактно, непонятно что означает.  «Мне нужно стать уверенным в себе» или «мне не хватает уверенности в себе» - что это значит? Вот говорят об уверенном поведении. Но в чем уверен человек, который так себя ведет? Когда начинаешь конкретизировать эту абстракцию, то обнаруживаешь все, что угодно – но только не эту «веру в себя». Можно быть уверенным в своей привлекательности для противоположного пола. Уверенным в наличии у себя необходимых навыков, необходимых для успеха. Уверенность в успехе, в конце концов.

Кроме того, само это слово, «уверенность», для меня звучит очень даже ненадежно. Сравните: «я уверен, что у меня есть все необходимые качества/ресурсы для достижения успеха» и «я знаю, что у меня есть все необходимые качества/ресурсы». «Я уверена в своей привлекательности для мужчин» и «я знаю, что могу быть привлекательной для мужчин». Для меня «я знаю» звучит увереннее, чем «я уверен», как это ни парадоксально. Потому что вера во что-то по сути своей основана не на фактической реальности, а на убежденности в том, что что-то должно быть так, а не иначе («вера» и «верный» - однокоренные слова).  А с какой стати должно быть именно так? Уверенность в себе при таком раскладе – это уверенность в том, что я всегда прав? С какой стати?

Поэтому «уверенность» так легко пошатнуть, и несколько неудачных попыток сделать что-то могут ее вообще стереть в порошок. Фактическая реальность оказывается не соответствующей «правильной» реальности, и обнаружение этого нередко бьет очень сильно. Скажу даже больше: переживание неуверенности при начале любого нового дела (нового знакомства) – совершенно естественно и адекватно, потому что новое – оно по определению неизвестное, и у нас еще нет готовых шаблонов для действия. Неуверенность лежит в основе любого развития, потому что процесс и результат непредсказуемы; уверенность же как раз базируется на идее, что ничего неожиданного не произойдет, я все «уже проходил не раз» и «я все предусмотрел» (т.е. все мои действия – правильные и приведут к успеху).

В общем, человек я довольно неуверенный и тревожный. У меня много сомнений, колебаний, страха тогда, когда предстоит что-то совсем новое. Абстрактной «уверенности в себе» я лично предпочитаю «готовность к риску», которая подразумевает способность быть рядом со своей неуверенностью, выдерживать ее – и действовать так, как хочешь.  А как выдержать-то ее, неуверенность, не отказаться от того, что хочешь?

Если бы был кто-то, кто нам мог бы дать 100%-ю гарантию успеха, то места колебаниям бы не было. Ведь люди боятся не новизны или риска как таковых, а поражения, вероятность которого возрастает вместе с новизной. Именно страх поражения уничтожает готовность к риску, а наличие «правильных и проверенных способов» придают уверенности в том, что удастся избежать непереносимых негативных переживаний и получить долю приятных. Дайте гарантии – и я вам обещаю, что увереннее меня не будет человека (только убедите меня, что эти гарантии действительно на 100%, а не на 99)… Но если неудача очень тяжела, если нередко сопровождающие ее стыд, унижение, вина, грусть, отчаяние достигают порога невыносимости, отравляя тело и душу – тогда никакие мантры «я смогу!» не спасут, равно как и любые попытки успокоить себя после поражения, вроде «не очень-то и хотелось» или «зато я умею вот это!».

Почему неудачи и поражения становятся столь ужасны, что люди готовы отказаться от них в пользу более «уверенных» путей или ждут гарантий, чтобы стать «уверенными в себе» (а наличие этих гарантий, как мне кажется, единственный способ обрести это)?  Я думаю это потому, что у нас часто отсутствует способность к самоподдержке. То есть в трудный для себя момент не отворачиваться от своей боли, а признавать ее – и быть рядом. Часто же люди совершают одно из двух действий, каждое из которых и делает переживание токсичным, то есть непереносимым:

А) Пытаются обесценить или проигнорировать переживание. «Нет, я совсем не обижен», «нет, я не боюсь», «хватит горевать, бери себя в руки», «у меня и так есть все, что мне нужно, это я с жиру бешусь»…  . Игнорирование реальности, игнорирование знания о своем реальном и актуальном состоянии оборачивается тем, что избегание этого знания (я обижен, я боюсь, я горюю, я разочарован, я обескуражен…) становится привычным поведением.

Б) К имеющемуся переживанию (горю, страху, стыду…) добавляют ненависть к себе такому. Ты потерпел неудачу? Это потому что у тебя руки из жопы растут. Ты испугался? Трус.
Помните, может быть, из детского опыта, что вас больше всего утешало тогда, когда вам было плохо? И что наоборот, усиливало боль, «раскрашивая» ее дополнительными оттенками стыда, унижения, вины? Помню, как при мне один мальчик свалился с велосипеда и ударился коленкой. Подскочивший папа сначала рявкнул «ты куда вообще смотрел?!» (действие «Б»), а потом дополнил это: «все, хватит реветь!». И я помню, как меня самого в детстве и моих дочек сейчас утешает совсем иное: признание их боли и разрешению этой боли быть. «Ты упала с велосипеда, больно и обидно, да? Я понимаю, это очень неприятно…».

Нам в детстве очень нужен опыт переживания поражения или неудачи, когда от нас не отворачиваются близкие люди, а просто находятся рядом – и не прерывают проживание и осознание того, что произошло. Не отворачиваются и не затыкают. Тогда и мы учимся не отворачиваться от себя и не усиливаем реальные чувства от того, что что-то в этом мире идет не так, как нам хотелось бы, еще и ощущением собственной «неправильности». Самые трогательные моменты в спорте для меня – это не торжество победителей, а когда побежденные подходят к своим болельщикам – и от  них не отворачиваются с криками «неудачники!», а им хлопают, подбадривают и говорят: «Да, очень жаль, но вы наши все равно, и спасибо, что боролись!»… Причем они не кричат «вы лучшие!!!» - это неправда, лучшим оказался сегодня кто-то другой. Они говорят: «Мы все равно с вами»…

Как часто многим людям не хватает этой внутренней команды болельщиков, которые в моменты нашего самого тяжелого падения и унижения остаются рядом – и переживают неудачу вместе... Внутреннее одиночество, когда сам с собой не можешь разделить горечь, а можешь только добивать сам себя  – вот источник зашкаливающей неуверенности.  Вера в себя, если уж на то пошло, это знание/ощущение того, что ты сможешь принять, прожить любой результат своих действий – и не уничтожить себя в случае неудачи. Даже в случае серии неудач.

Когда я пишу эти строки, я совершенно не уверен, что эта статья понравится, соберет много откликов, лайков и так далее. У меня нет технологии «уверенного написания хитов». И я не знаю, каким будет отклик. Но если я готов встретиться с любым переживанием – то я смогу выложить ее в свой блог, фейсбук или куда бы то ни было. Если будет отклик – мне это точно приятно и немного радостно. Немного – потому что все-таки это уже не первая статья… Если не будет никакого отклика – мне точно будет грустно, будет жаль, что то, что для меня является важным и интересным, у других не отозвалось.  Но, похоже, внутри себя мне уже удалось в этом случае создать команду собственных болельщиков, свой поддерживающий «внутренний объект», и мне не страшно. И сегодня я рискну…

]]> Предательство себя urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43757616004 2017-03-04T15:31:10+03:00 2016-06-22T06:28:02+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199

Искушение предать себя, отвернуться от своей жизни и с завистью смотреть на чужую, возникает у меня иногда совершенно неожиданно. Предать для меня — значит, счесть то, что происходит с тобой, как нечто совершенно неважное. Нужно оставить все — и оказаться где-то в чужом круговороте жизни. Нужно срочно начать какую-то другую жизнь. Какую — непонятно, но уж точно не то, что чем ты живешь сейчас — даже если еще час-другой назад ты был вполне себе удовлетворен (это как минимум) тем, как ты живешь сейчас. А ведь и правда есть немало мест или событий, где другим людям хорошо и радостно и без тебя (и это не значит, что им плохо с тобой); есть немало мест или событий, где другим хорошо, что там нет тебя. Есть места, где о тебе и не вспоминают, хотя знают. Есть вершины, которые мне не достичь, потому что я выбрал взбираться на другие — а кто-то оказался там, где ты по собственному выбору не окажешься никогда — или поднимешься, но значительно позже. И тогда возникает это искушение — отвернуться от своей жизни, переживать то, что происходит сейчас с тобой как не ценное, а то, что происходит без тебя — как единственно важное, и тосковать от этого, и перестать видеть то, что окружает.

Что помогает встретиться с этим искушением и вернуться к себе, а не бесконечно тосковать о том, где меня нет и, возможно, не будет? Что позволяет быть равным самому себе, не выпрыгивать из собственной шкуры и не пытаться натянуть чужую на себя? Несколько лет назад я нашел для себя волшебные слова, которыми уже раньше делился здесь — но никогда не будет лишним их повторить. Это слова Дж.Толкина, которые он написал издателю Стенли Анвину, устав от постоянных дискуссий относительно того, можно ли вообще издавать такой «неправильный» роман, как «Властелин Колец», и что, может быть, его стоит подредактировать где-то наполовину… или вообще переписать.

«Эта книга написана моей кровью, густой или жидкой — уж какая есть. Большего я не могу».

...Эта жизнь пишется моей кровью, густой или жидкой — уж какая есть. Большего я не могу, и крови другой у меня нет. И поэтому бесполезны все эти попытки совершать самому себе кровопускание, с остервенелым требованием «перелейте мне другую!!!», и «резать эти пальцы за то, что у них нет тебя»… Можно писать кровью своего сердца — и тогда моя «книга» может занять свое место среди любимых произведений какого-нибудь хорошего человека. И она может находиться рядом, на одной полке, с книгой того, кому так завидовал и в чьей шкуре так хотел побывать. Удивительно, но они могут быть одинаково ценными, хотя авторы — очень разные. На осознание этого факта у меня ушло несколько лет.




Если вам понравилась статья, то благодарность можно выразить через перевод любой суммы: это добровольно, анонимно, и является для меня мотиватором для дальнейшего ведения блога.
paypal.me/ilyalatypov ]]> "И прости нам долги наши" urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43342622500 2016-12-02T18:38:05+03:00 2016-06-08T01:16:51+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199

dolgireg.jpgСтрочки из «Отче наш», в не столь отдаленные времена известные практически каждому христианину: «И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Слово «долг» и производное от него «должен» теснейшим образом вплетены в нашу жизнь, зачастую сливаясь с такими морально-этическими понятиями, как «справедливость», «обязательства», «ответственность» и даже «благодарность». Мне уже набили оскомину часто слышимые и читаемые «родительский долг», «сыновний/дочерний долг», «долг перед Родиной», «учительский/врачебный/любой другой профессиональный долг», «выполнил свой долг до конца», «мужчины/женщины должны» и, наконец, как реакция на все это: «никто никому ничего не должен». «Долги наши» редко когда прощаются, а уж про них помнят хорошо, и частенько о них могут напоминать. Кто-то даже всю жизнь занимается арифметическими подсчетами, кому он сколько должен (в рублях, в благодарностях, в ответных подарках…), и кто сколько должен ему. Ведущие чувства таких людей: обида, «мне недодали!» или вина, «я недодал!».


Поэтому хочу поразмышлять/помедитировать над этим понятием «долг».  Каково определение долга?  Википедия и другие энциклопедии подсказывают разными словами примерно одно и то же: долг — это обязательство, а также денежные средства или другие активы, которые кредитор передаёт заемщику (дебитору) с условием их возврата в будущем и выплаты вознаграждения.

Иными словами, долг — это, с одной стороны, то, что взято взаймы, а с другой — обязательство перед кем-то. При этом обязательство все равно возникает не на пустом месте, а в ответ на что-то. «Я в долгу перед ним» - я что-то ранее уже получил от этого человека, и поэтому у меня есть обязательство ему это вернуть или возместить чем-то равноценным. «Он мне должен» - я ему что-то дал, и у него есть обязательство мне вернуть или то, что я дал, или нечто, равноценное отданному. Поэтому нередко самым тяжким является долг перед родителями: они дали нам жизнь, а ничего равноценного дети предложить не могут, поэтому этот долг — бессрочен и оплатить его почти невозможно. Можно только выплачивать проценты.

И вот тут, на примере «долга перед родителями»,  у меня заминка. Родители дали нам жизнь, подарили нам жизнь, пожертвовали собой во имя нашей жизни или же одолжили нам жизнь? Совершенно четко чувствую разницу между этими понятиями, которые, однако, нередко смешиваются. Про долг я выше уже сказал: «одолжил» - отдал что-то, что подлежит возврату/компенсации или взял что-то, что обязан вернуть/компенсировать.

Дар — то, что отдается без обязательства возврата ни в каком виде. Единственной компенсацией дара является чувство, которое получаешь в момент дарения.  Это же очень приятно — что-то давать другому и видеть его радость и благодарность, да и себя ощущать хорошим человеком. Если в момент дарения вы не испытываете ничего хорошего, то это уже другая категория, жертвы.

Жертва — в нашем контексте у этого слова есть  такое определение: живое существо или предмет, приносимое в дар божеству во время жертвоприношения. А жертвоприношение  преследует цель установления или укрепления связи личности или общины с богами или другими сверхъестественными существами. Еще одно определение связано с добровольным отказом от чего-либо. Заметьте — не дар, а отказ, то есть жертва связана с ущербом для того, кто жертвует, и в этом принципиальное её отличие и от долга (подразумевающим компенсацию), и от дара (где компенсации нет, кроме переживаний от самого акта дарения). Жертва, получается, нужна или а) для установления прочной связи или б) для поддержки кого-то или  чего-то другого в ущерб себе самому. Одно другому не мешает. Жертвы возникают в условиях дефицита (реального или воображаемого), когда то, что нужно другому, есть только у того, кто жертвует. Тому, кто жертвует, остатется только надежда на то, что тот, кто эту жертву принимает, как-нибудь компенсирует её. А надежда — это чувство, которое является одним из наиболее сильных «связывателей» людей друг с другом. Пока надеюсь — связь никогда не оборву. И, наконец, похоже, что в равноправных отношениях жертв быть не может — жертвуют кому-то, кто важнее, чем ты.

Так вот, возвращаясь к долгам. Долг, получается, возникает только там, где есть четкая и внятная договоренность о компенсациях. Если кто-то вложил в нас свои ожидания, финансы, усилия без нашего на это ведома и согласия на возврат вложений/процентов— договора о долге нет, и мы ничего не брали взаймы. Тогда это либо дар, либо жертва. Кстати,  договоренность о жертве или даре может быть (хотя они и не обязательны для того, кто жертвует или дарит): когда вы оба согласились, что это подарок или это жертва (да, и о жертвах тоже можно договориться, как это ни странно: «да, я понимаю, что тебе это в ущерб, но я это приму, и компенсировать не буду, если не захочу» - звучит жутко, но бывает, и не так уж и редко в отношениях садомазохистического толка).

Тогда возникает вопрос: чем же тогда является рождение ребенка для родителей? Для кого-то жертвой, для кого-то даром (в том числе и для самих себя). А вот долгом это может быть только перед родственниками (новорожденный не договороспособен), и только при наличии договоренности по поводу компенсации. «Мы вам внука/племянника/брата, вы нам…». Тогда это нормальное соглашение, другое дело, что мне лично такая постановка вопроса не нравится.

А долг детей перед родителями? Тоже может быть: когда повзрослевшие дети ставят вопрос именно так: «Ок, родители, мы принимаем позицию, что вы одолжили нам жизнь, и мы должны как-то компенсировать вам этот долг: или полностью подчинить свои жизни вам, или выплачивать оговоренные проценты  в виде денег/службы и так далее, смотря что вам нужно — вплоть до вашей смерти или даже после нее». Звучит цинично, конечно же, и не зря — отношения долга в данном случае возникают там, где нет любви (которая подразумевает дар, заботу). Может быть и ответная жертва — мы что-то постоянно делаем в ущерб себе и в угоду родителям в надежде на компенсацию (чаще всего надежды беспочвенны — божества любят вдыхать дым жертвенных костров, но дожди посылают далеко не так регулярно, как эти костры горят).

А как насчет ситуации, когда кто-то нанес нам ущерб (хотя бы и материальный)? Он же нам что-то должен? К сожалению, это не совсем от нас зависит, а в значительной степени - от того, кто нанес ущерб. Если у него есть своя совесть или у нас есть рычаги давления, позволяющие навязать договор о компенсации (в виде законов, например) — то да, с момента заключения договора (согласия обеих сторон) долг возникает. Если нанесший нам ущерб не считает, что должен что-то компенсировать, и у нас нет способов на него повлиять — увы, долга нет. Есть только «дерьмо случается» и «живем дальше». Попытка оседлать идею справедливости и убиваться ради нее — не лучший вариант. Ну, можно еще мстить, конечно.

В общем, «никто никому не должен» - это позиция людей, которые не способны договариваться и нести ответственность за исполнение договора. Если мы что-то одалживаем другому — то важно иметь четкое представление о том, на какой срок и что вы хотите взамен. Если договорились — все, другой человек вам должен, и это нормально и по-взрослому. То же верно и для ситуации, когда просим в долг мы. Договор может регулироваться разными способами — штрафными санкциями, виной, стыдом, самоуважением (из многих этих компонентов складывается совесть). И быть должным кому-то — нормально и естественно, потому что мы не самодостаточны, и у других бывает то, чего нужно нам.

Чужой долг можно простить — это значит, что мы превращаем долг в дар другому, только при этом условии, на мой взгляд, возможно прощение. Превращение долга в жертву не приведет к прощению — жертва никогда не прощает, она надеется, и если надежды не сбываются — впадает в ярость. Только дар со стороны того, кому должны, отменяет долг.

В подавляющем большинстве случаев никаких сознательных договоренностей у людей нет, а есть только масса неосознанных ожиданий или сделок, которые люди сами с собой заключают. Ну, думая при этом, что заключают с другим, только эти сделки происходят только в сознании одного из участников. Тогда и долгов нет. Есть сплошные подарки и пожертвования — будь то отношения с Родиной, с родителями, детьми, супругами, коллегами и т. п. Родина в лице государственных мужей любит вещать о долге перед ней — но есть ли какой-то внятный договор между государством и людьми в стране, и соблюдается ли он? Если нет — то тут жертвы и подарки. Учителям любят говорить об учительском долге — но что государство или родители учеников вложили в учителей, и какие на этот счет есть договоренности? Снова получаются сплошные жертвы со стороны учителей. Жертва, замаскированная под долг, воспринимается как нечто очень тяжелое и труднопереносимое, а подарок, который маскирует долг, не хочется принимать.

В общем, если хочется ясности и четкости — давайте в долг тем, с кем можно договориться, и берите в долг - четко проговаривая все моменты. Можно дарить, когда есть чего-то в избытке, в крайних случаях иногда приходится жертвовать. Но выдавать свои подарки и жертвы за одолжение — одна из самых популярных манипуляций. Характерный (и реальный) диалог:

- Я ради тебя отложил все свои дела, пошел тебе навстречу, а ты…

- Постой, но я же просто предложил это сделать. Я не требовал этого от тебя!

- Но ты же должен был понять, что я буду вынужден реагировать!

- Да с какой стати ты мои предложения превращаешь в приказы?! Ты же мог отказаться!

Не мог он отказаться — это означало уважение своих интересов, а для людей, воспитанных в жертвовании собой, это очень сложная задача… И остается только пытаться  свою жертву превратить в долг и компенсировать ущерб, нанесенный самому себе, за счет другого. Часто получается.

Кто-то и ко всей жизни относится, как к Жертве во имя чего-то высшего. Кто-то — как к Долгу, проценты за который нужно уплачивать все годы жизни. А мне ближе по душе отношение к жизни как Дару, которым мы вольны распоряжаться так, как хотим. Это же Дар, а значит за факт своей жизни компенсаций никому не требуется. Свободы так больше — и любви.




Если вам понравилась статья, то благодарность можно выразить через перевод любой суммы: это добровольно, анонимно, и является для меня мотиватором для дальнейшего ведения блога.

]]> О соотношении "хочу" и "должен". urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43874569139 2016-11-27T05:17:09+03:00 2016-05-28T00:28:47+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 По поводу соотношения "хочу" и "должен" (есть небольшая дискуссия после последнего поста),

Как я понимаю, разница между инфантильным и зрелым "хочу" - в возможности отложить/отменить его реализацию (чем инфантильнее - тем меньше эта возможность). А долг, в моем понимании, возникает только там, где есть договоренность выполнить что-то в определенные сроки, т.е. долг для меня - это синоним обязательства/ограничения, которые человек накладывает сам на себя, исходя из своих (или чужих) потребностей/интересов/ценностей. Без договоренности реального долга нет, в этом случае "это твой долг" - форма манипуляции, чтобы заставить человека делать то, что хочет другой.

Соответственно, "никто никому ничего не должен" - слишком максималистская идея, рожденная как раз из-за обилия обязательств, которые на нас возложили, вообще не спрашивая, берем мы их на себя, или нет (долг перед Родиной, родителями и так далее). Мы должны - когда вступили в договорные отношения и взяли на себя определенные обязательства на определенный срок (бессрочный и неоплатный долг - это что-то очень сомнительное для меня).

]]> Люди-объекты, люди-функции, люди-личности urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43651496290 2017-02-28T04:38:09+03:00 2016-05-25T18:09:31+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Представьте, что перед вами мультиварка. Хорошо работает, исправно готовит разного рода каши. Никому в голову не придет спрашивать мультиварку насчет ее чувств, планов на будущее, идей. Пока работает — просто нажимаем на кнопки, и все. Ну, в начале еще инструкцию по эксплуатации прочитаем, куда что насыпать и куда нажимать. Если вдруг сломалась — тогда или на починку, или выбросить, на замену купить новую. Можно, конечно, огорчаться и грустить по поводу того, что такая отличная и любимая вещь больше не функционирует — но было бы крайне странно, если бы вы озаботились переживаниями самой мультиварки на этот счет.

Это не странно и не удивительно - относиться к вещи как к вещи. Но, к сожалению, ничуть не более необычно то, что множество людей или сами к себе или к другим людям относятся как к мультиваркам. Объективируют друг друга.

Обнаружить объективацию очень просто. Что такое объект? Это любой предмет. На него воздействуют, с ним совершают разного рода манипуляции, его могут украшать, им могут восхищаться, делать предметом культа или презрения. Он может просто валяться где-то на земле, может лететь в космосе или качаться на волнах. В общем, можно много чего с объектами делать. А вот объект не может ничего — потому что у него нет своей воли, это просто нечто неживое. У него нет чувств, нет желаний, нет мотивов. Просто объект… Когда чувства и переживания другого человека исчезают из нашего поля зрения, становятся неважными — человек превращается в объект. Объективировать очень просто.

- Подросток, мечтающий наконец-то лишиться этой проклятой девственности, делится своим желанием «трахнуть эту Ленку», которая в него влюблена, а он в нее — нет. Чувства и переживания «Ленки» по этому поводу — когда вскроется, что ее просто использовали — подростка не интересуют. «Чем тогда она отличается от резиновой куклы?» Да ничем. И парня это не волнует.

- Родители, уже спланировавшие жизненный путь ребенка, не отходя от его младенческой колыбели, и все его детство прилагающие недюжинные усилия для корректировки ребенка в соответствии с заданными параметрами. Чувства и переживания ребенка? Что вы, это всего лишь ребенок, что он может знать или понимать?

- Политик-социопат (а таких ой как много в верхних эшелонах власти, и не только государственной), воспринимающий людей как «электорат», двигающий их как пешки на шахматной доске. Как вы знаете, пешками — и даже более крупными фигурами — можно жертвовать для того, чтобы получить преимущество на доске. Чувства пешки? Да вы с ума сошли, как деревяшки могут разговаривать

Объекты бывают двух видов: полностью бесполезные и функциональные. Бесполезные объекты — это люди, от которых ничего не нужно, которых можно или даже нужно подвинуть или списать в утиль. Бесполезным объектам отказывают даже в базовом уважении к их чувствам: «уважение нужно еще заслужить». Что касается функциональных людей, то от них что-то нужно, и о них даже будут заботиться — ровно в той степени, в которой эти люди-функции могут выполнять те задачи, для которых они предназначены. Кофеварку же моют иногда, машины на профилактику можно отправлять, посудомойки тоже хорошо бы иногда проверять — не засорились ли где? Общее у людей-объектов и людей-функций одно — их собственные стремления и желания вообще отсутствуют в сознании тех, кто использует объекты и функции, и к тому же сами люди-объекты и люди-функции неспособы к тому, чтобы заявить о своих потребностях.

Большинство функций активируется кодовым словом «долг». Где долг (то есть отсутствие собственных желаний) — там функция. Иногда в этом нет ничего ужасного. Так, наши отношения с таксистами, продавцами, разносчиками пиццы — с любыми представителями сферы услуг — во многом функциональны, нас интересует в первую очередь удовлетворение наших потребностей, а не желаний таксиста. С 8 до 18 или на время осуществления профессиональной деятельности - сначала функция, потом — живой человек. Однако эта «частичная функциональность» часто разрастается туда, где ей нет места. На той же работе начальника его подчиненные могут интересовать исключительно как функции, обеспечивающие ему прибыль, и не имеющие своей личной жизни. Если что не так — деталь заменим, какие проблемы? «Незаменимых у нас нет» и «а ты сначала заслужи хорошее к себе отношение» - девиз пользователей функциональных людей.

Есть функция «муж/жена» - активируется исходным словом «долг» и подпрограммами «мужик должен», «жена обязана». Есть функция «хороший мальчик/сын» и «хорошая девочка/дочь». Есть "нормальная мать" и "настоящий отец". Есть нормы функциональности: например, зарабатывает столько-то — значит, объект хорошо работает. Иногда нужен профилактический ремонт/осмотр — но исключительно для продолжения заработка. Разумеется, что при функциональном подходе необходимо подсчитывать норму выработки и собственные затраты на поддержание функционирования объекта, вести детальную арифметику отношений. И не дай бог объект станет требовать больше затрат, чем он может выдать полезного продукта! Зачем тогда он нужен? Заменить!

С человеком-функцией нужно разговаривать через следующие типовые команды:

- Ты должен /не должен делать то-то и то-то (Ты обязан/а окупить физические и психологические расходы на твое содержание («сыновний/дочерний долг»)

- Делай что хочешь, но чтобы к завтрашнему дню это было.

- Не выноси мне мозг скрипом своих плохо смазанных шестеренок («не истери!»). Иди на профилактику («полечи нервы», «иди к психологу») и возвращайся как новенькая/новенький.

- Не можешь — научим, не хочешь — заставим.

- Терпи казак, атаманом будешь (у тебя в инструкции по эксплуатации записано, что ты должен стать атаманом).

В таких отношениях, когда люди-функции вдруг начинают отказываться от того, что они объекты, подобное поведение воспринимается хозяевами с изумлением, как восстание машин. И это восстание нужно или подавить, или озаботиться обновлением программного обеспечения/масла в механизме. «Чего тебе не хватает-то, с жиру бесишься!». Неплохо себя показывает программа «героизм и самопожертвование» в версиях «солдат думает только о Родине», «учительский подвиг» и «вы же давали клятву Гиппократа!». Единственное, чего делать не станут — это искренне интересоваться причинами «восстания». Ясное дело — дефект механизма, а с механизмами не разговаривают… Хотя что это я — вон, автомобилям иногда имена дают, что не мешает расставаться с Машей Тойотой, когда на горизонте замаячил красавец Миша Лексус.

Самое грустное — когда люди сами себя объективируют. Сами к себе относятся не как к живым людям из плоти, которая устает и требует заботы, а как к кофеваркам. Не задаются вопросом «а нравится/люблю ли я это?», а листают инструкцию по эксплуатации: «как бы выжать дополнительные мощности из агрегата?!». Волшебная активирующая программа «долг»… Включают в себе программы «Героизм» и сканируют себя антивирусом на предмет обнаружения вредоносных троянских программ «эгоизм», «забота о себе», «что-то я устал» и так далее. Отдых — это лишь время для подзарядки аккумуляторов, ни секунды лишнего.

Вне объектно-функционального мира с его долгом и действием лежит другой мир, субъектно-душевный. Где нет типовых программ, а есть вопросы, обращенные к другому — или к самому себе.

- В последнее время ты часто говоришь о том, что тебе плохо… Что с тобой и чем я могу помочь?

- Мы с тобой постоянно ссоримся… Что происходит в наших отношениях?

- Я хочу вот этого и этого… Как ты на это смотришь?

- Какие у тебя планы на выходной/отпуск?

- Давай подумаем вместе…

- Чего хочешь/о чем думаешь ты?

- Мне кажется, ты устал...

Мультиварки не устают. Они сразу ломаются.


]]> Внутренние обезьянки urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43428423441 2017-01-16T03:06:06+03:00 2016-05-23T14:37:10+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 CHoGUcSWsAAaOeb.jpgС большим удовольствием сейчас читаю научно-популярную книгу Франса де Валя (или Вааля) «Политика у шимпанзе». Читается как захватывающая историческая хроника борьбы за власть в одном обезьяньем государстве (а точнее — в колонии шимпанзе в зоопарке города Арнем). Какая политика у шимпанзе? Да все как у людей, или, точнее, у людей нередко как у шимпанзе… Но речь сейчас не об этом. Во введении автор, нидерландский приматолог, основная работа которого — наблюдать за разного рода взаимодействиями шимпанзе друг с другом, замечательно написал о человеческом восприятии.


Смотреть может каждый, но подлинному восприятию нужно учиться. Эта проблема постоянно возникает, когда приходят новые студенты. Первые несколько недель они вообще ничего не «видят». Когда я объясняю им после проявления агрессии в колонии, что «Йерун набросился на Маму и ударил ее, тогда как Горилла и Мама объединились и преследовали Йеруна, который нашел убежище у Никки», они смотрят на меня так, будто я сошел с ума. В то время как для меня это поверхностная сводка весьма простого взаимодействия (в котором участвовало только четыре шимпанзе), студенты видели лишь несколько черных животных, которые хаотически прыгали вокруг, испуская резкие крики. Вероятно, они даже не заметили сильный удар.

В такие моменты мне приходится вспоминать, что я тоже долгое время не понимал, почему в этих эпизодах не видно никакой структуры, тогда как на самом деле проблема была не в отсутствии структуры, а в моем собственном дефектном восприятии. Необходимо как можно ближе познакомиться со многими особями, их дружескими отношениями и соперничеством, со всеми их жестами, характерными звуками, мимикой и другими формами поведения. Только тогда дикие сцены, наблюдаемые нами, начинают действительно обретать смысл.

Первоначально мы видим только то, что опознаем. Тот, кто ничего не знает о шахматах, но наблюдает игру двух игроков, не поймет напряжения игры, разворачивающейся на доске. Даже если наблюдатель простоит около доски час, ему вряд ли удастся легко воспроизвести положение фигур на другой доске. Тогда как гроссмейстер опознает и запомнит положение каждой фигуры, задержав взгляд на доске лишь на несколько секунд. Различие не в памяти, а в восприятии. И если для непосвященного положения шахматных фигур никак не связаны друг с другом, посвященный придаст им большое значение и увидит, как они угрожают друг другу и блокируют друг друга. Проще вспомнить нечто обладающее структурой, чем хаос джунглей.

Это синтезирующий принцип так называемого гештальт-восприятия: целое или гештальт больше суммы своих частей. Обучаться восприятию – значит обучаться распознавать паттерны, в которых регулярно встречаются их компоненты. Как только мы знакомимся с паттернами взаимодействия шахматных фигур или шимпанзе, они начинают казаться нам столь явными и очевидными, что сложно представить, как другие могут запутаться во всевозможных деталях и упустить основную логику маневров.

Вот подумал -  если мы становимся сами себе «приматологами», наблюдающими за тем, что творят наши собственные «внутренние шимпанзе», и замечающими не дикие сцены, а обладающие смыслом взаимодействия — то большая часть психотерапевтической работы уже проделана. Но для этого нужно научиться наблюдать и, конечно же, как можно ближе познакомиться со многими внутренними особями, их дружескими отношениями и соперничеством, со всеми их жестами, характерными звуками, мимикой и другими формами поведения...


]]> Культ исторических обид urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43866913498 2017-05-14T00:40:11+03:00 2016-05-06T14:13:52+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199
Приближается очередной День Победы — и с ним типичные споры о Второй мировой войне и цене Победы, которые каждый год активизируются (и особенно сильные — в последние несколько лет). Свою точку зрения я уже выражал год назад, и она не поменялась. Для меня это праздник, в котором в равных пропорциях смешались радость и грусть, потому что бойня была невероятная, и в ней густо замешаны как моменты гордости и уважения, так и позор и унижение.


Однако накануне праздника, в преддверии парада Победы, в соцсетях и не только начинается парад исторических обид. Дружными рядами выступают «патриоты» всех народов и мастей, подсчитывающие то, сколько неприятностей их странам причинили соседи в ту пору. Разумеется, если ты обижен, то просто необходимо ни в коем случае не смотреть на происходившие исторические процессы системно — нужно выбрать одну-две страны, и начать массированный морализаторский осуждамс. Чаще всего в прицеле — СССР/современная Россия. И надо сказать, причины для «осуждамса» есть — роль СССР в период Второй Мировой и после него очень неоднозначна, и есть немало страниц в этой истории, которые нашу страну совсем не красят. Однако все эти грехи СССР припоминаются вовсе не для того, чтобы осмыслить прошлое и его уроки, нет. Они часто припоминаются с целью пнуть современную Россию — и с целью не осмыслять СОБСТВЕННОЕ прошлое.

Так, обижаясь на Россию/СССР, можно не думать про прибалтийские концлагеря и легионеров СС, поднимать позорные страницы активного участия населения прибалтийских стран в Холокосте. Не думать о Волынской резне, «подвигах» украинских нацистов из «Нахтигаля» и «Галичины» и реабилитации нацистской символики. Не думать о том, что Польша за год до того, как ее бесцеремонно расчленили и поглотили Германия и СССР, приняла участие в не менее циничном расчленении Чехословакии. Возмущаясь пактом Молотова-Риббентропа, оставлять за скобками Мюнхенский договор. Возмущаясь Волынской резней, забывать о политике Польши в отношении украинцев и белорусов до 1939 г., и политике СССР в «освобожденных» в 1939 году восточных польских регионах. И так далее. Однако такой примитивный подход ведет к массовому историческому лицемерию. Так, например, некоторые украинцы/белорусы/литовцы, осуждая пакт Молотова-Риббентропа, вовсе не собираются ликвидировать его последствия и отдать Западную Украину, Западную Белоруссию и Вильнюс Польше. Культ исторических обид - «вы нас обидели, вы нам должны с такого-то древнеисторического года!» - неизменно приводит к «праведному гневу» и примитивному морализаторству в стиле «вы плохие, не смейте...». История — это сложнейшая сеть переплетенных друг с другом событий, процессов и феноменов, и осмыслить происходившие в прошлом события можно только в их контексте. Большинство людей этот контекст или не знает, или не хочет о нем думать. Потому что выгоднее выдрать из этой сети событий те, что удобны для обиды — и вперед.

Я вовсе не против того, чтобы давать моральную оценку тем или иным действиям стран или событиям. Среди всего этого вороха незыблемой глыбой в своей полной моральной однозначности возвышается Холокост — совершенно бессмысленное и оттого еще более чудовищное истребление людей за то, что они просто принадлежат к «неправильным» народам и нациям. Также однозначная оценка может быть дана нацистской идеологии, практике советских репрессий, истреблению мирного населения в ядерном огне Хиросимы и Нагасаки, и другим подобным актам. Но чем больше мы погружаемся в политику стран, в хитросплетение подлости и коварства со всех сторон, тем осторожнее нужно с этими обидами и поиском «хороших и плохих». И уж точно, на мой взгляд - не лезть с историческими обидами в современный мир. Иначе это чертово «колесо исторической сансары» никогда не прекратится. Первая Мировая ничему людей не научила. Вторая Мировая, похоже, тоже.
]]> Пределы самоконтроля человека urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43082330706 2017-05-22T07:28:03+03:00 2016-04-04T13:58:10+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199
Любые, даже самые замечательные философские идеи, став достоянием «широких народных масс», неизбежно упрощаются, а иногда – даже извращаются, приобретая смыслы, которых изначально в них не было. Эта история приключилась и с экзистенциальными идеями свободы выбора и ответственности человека за собственную жизнь. Я неоднократно наблюдал, как они превращались из гуманистических идей, утверждающих человеческое достоинство в диалоге личности со сложным и огромным миром, в тоталитарную идеологию стремления к самодостаточности, изоляции от влияний внешнего мира и безграничной ответственности за все, что происходит с человеком. Акцент сместился с трепета перед неизвестностью и непредсказуемостью на тотальный контроль самого себя и подгонку под заданные параметры под лозунгом «ответственности за себя».

До крайности все дошло в тренингах «ЭСТ» и вышедших из него разного рода «Лайфспрингов», где контроль над участниками – важное условие обретения ими «ответственности» и независимости. Получается типичное оруэлловское «война – это мир». Только ты отвечаешь за то, что с тобой происходит, никто в мире не отвечает за то, что он делает с тобой. Тебе нахамили – не надо было доводить дело до хамства. И вообще – почему ты с хамами водишься? Обиделся на хамство? Это не тебя обидели, а ты сам обиделся. Оказалась в ситуации домашнего насилия и не можешь выбраться? Это твой выбор, ты сама получаешь какие-то выгоды от этого, тебе это нравится. Хотела бы — давно бы ушла. Врачи в тяжелых рабочих условиях жалуются на эмоциональное выгорание? Это ваша ответственность, нечего ныть – или справляйтесь, или вон из профессии. Сами, все сами, а если вы не справляетесь, то это исключительно от вашей безответственности, инфантильности и т.п.

Не зря же эту идеологию с радостью восприняли некоторые «бизнес-коучи». Гиперответственный человек, который никогда не задается вопросами «а где предел моих возможностей?», «а возможно ли в этих условиях, которые мне предлагают, работать лучше?», «а можно ли поднимать вопрос об ответственности моего начальства?», который во всем винит себя и в итоге доводит себя до срыва – отличная и исполнительная рабочая сила. Изнасилуй себя во имя идей свободы выбора и ответственности! Возможно все, только вы сами себя ограничиваете, долой это нытье, кивание на обстоятельства и так далее. Вон, Ник Вуйчич без рук и без ног – и какой позитивчик, вон, наши предки жили в худших условиях, а вы тут ноете, блин!

Все эти рассуждения, замешанные на осуждении и вере, что «я не такой», базируются на вере в то, что человек способен полностью контролировать самого себя. Существование бессознательного либо полностью игнорируется, либо утверждается, что осознать что-либо — это раз плюнуть, и все. Про эту иллюзию самопонимания я уже писал (ссылка), здесь же хочу обратить внимание на несколько моментов, связанных со свободой выбора и пределом возможностей человека контролировать себя. Эти моменты совершенно упускают из виду те, кто не понимают, почему, например, люди, находящиеся в тяжелых жизненных условиях (систематическое домашнее насилие; унизительное отношение начальства; эмоциональное выгорание и др.) нередко мало что предпринимают, чтобы что-то изменить. Итак, какие это моменты?

1. Контролировать/изменять можно только то, что осознается. Все, что остается вне сознания, не поддается никакому контролю со стороны личности. Собственно говоря, усилия психологов/психотерапевтов/психиатров направлены в немалой степени на то, чтобы увеличить объем осознаваемых психологических процессов.

2. Представления среднего обывателя об уровне собственной осознанности сильно завышены. Кстати, у психологов/психотерапевтов/психиатров есть свое бессознательное и, по моим наблюдениям, многие из них точно также имеют сильно завышенные представления о собственной осознанности (и чем меньше личной терапии — тем больше). Человек - не изолированный организм, а часть окружающей среды, на которую оказывает воздействие множество факторов, большая часть из которых не осознается. Работы нобелевского лауреата Д.Канемана и таких известных психологов-экспериментаторов, как Э.Аронсон, Д.Ариэли и др. вскрыли громадный пласт не осознаваемых человеком стимулов, влияющих на наши выборы — при полной уверенности человека в том, что он действует рационально и осознанно (см. список литературы внизу).

Эта полная уверенность в собственной рациональности играет злейшую шутку в ситуациях, когда люди сталкиваются с чужим и, на первый взгляд, иррациональным поведением других людей. Собственное безумие замечать и осознавать сложно и тяжело, а вот чужое — запросто. И правда: чего это женщина раз за разом возвращается к тому, кто ее бьет и насилует? Я бы (как и все нормальные люди) сбежал бы любой ценой!

И любопытно было слышать «раз она не уходит от того, кто ее бьет — значит, не хочет» от тех, кто признавался, что страдали от безответной любви, в том числе сталкиваясь с унижениями со стороны тех, кого любят, но при этом снова и снова пытаясь добиться взаимности — вопреки любой логике, вопреки собственной злости/униженности. От тех, кто сами год за годом пребывают в деструктивных отношениях (дома или на работе), воспринимая их за норму, спасаясь от тяжелых переживаний за целым рядом рациональных «объяснялок», снижающих уровень дискомфорта.

Так работает наша психика: личный негативный опыт бессилия, зависимости и невозможности что-либо изменить, который не осмыслен человеком, часто попадает в «слепое пятно» в угоду иллюзии самоконтроля. Кроме того, для современного общества характерен культ рационализма, в соответствии с которым нерациональное поведение — или признак полного безумия, или признак глупости/слабоволия. Так что «нерационального» или в психи запишут, или в «самивиноваты, могут, но не хотят». Категория «хотят, но не могут» - пугает, обращает людей опять-таки к опыту бессилия и неподконтрольности. Поэтому, например, депрессия, которая не вписывается в картину «обычного» безумия, рассматривается как проблема с волей, как «нытье», а не как реальная болезнь. Туда же идут панические атаки, созависимое поведение и другие проявления нерационального поведения людей с сохранным интеллектом. Мол, это не болезни/расстройства, а так, личностные особенности, слабости характера, не заслуживающие уважения. Шизофренику («психу») прощается больше, чем депрессивному.

3. Реальный выбор возникает только при наличии осознанной альтернативы. В случае отсутствия ОСОЗНАННОЙ альтернативы в дело идут автоматические, основанные на прошлом опыте, реакции, все то же бессознательное. Многим людям, особенно тем, кто в прошлом получили ту или иную травму, знакомо состояние полной или почти полной потери контроля в ситуациях, напоминающих травматические. Люди, подвергавшиеся в прошлом травле/буллингу, часто впадают в состояние, близкое к панике, когда им начинает казаться, что их вот-вот начнут осуждать/нападать — и никакие рациональные увещевания здесь не помогут, в психике человека нет реального, осознанного альтернативного объяснения поведения людей.

4. Наличие реального выбора не означает, что человек способен им воспользоваться. Просто потому, что не все в этом мире супермены. Просто потому, что для жертв домашнего насилия самым опасным периодом является тот, когда они пытаются уйти от того, кто это насилие осуществляет (а не когда просто терпят!) — возможно все, вплоть до убийства. Просто потому, что есть ситуации — и их немало — когда обстоятельства сильнее воли одного человека, и если он не находит поддержки — он не сможет вырваться. Как бы ни старался. «Если ты захочешь — ты сможешь все!» - звучит красиво, но к реальности отношения не имеет. А когда приводят в пример тех, кто справился, тех, кто выдержал, то я тут могу сказать следующее: во-первых, у большинства из них была та или иная форма поддержки, а во-вторых, есть так называемая «ошибка выжившего». Люди хорошо помнят успехи и героев, но быстро забывают тех, кто потерпел неудачу, делая то же самое, что и герои. И на одного героя приходится с десяток «неудачников».

В общем, для того, чтобы вырваться из «привычной» патологической ситуации и что-то изменить, необходимо провести ряд сложных действий:

а) Осознать то, что раньше сами не осознавали (чаще всего это происходит при помощи других людей). При этом сделать это нужно вовсе не в благоприятной обстановке, а нависая над пропастью.

б) Из осознанного выявить то, на что мы можем повлиять, а на что — нет. Причем в обеих категориях могут оказаться как неблагоприятные факторы внешней среды (их нельзя скидывать со счетов!), так и личностные особенности.

в) Сделать выбор между имеющимися осознанными альтернативами там, где мы можем на что-то повлиять.

г) Найти поддержку для того, чтобы вырваться из патологической ситуации и реализовать сделанный выбор.

И чем сложнее, чем патологичнее ситуация — тем тяжелее даётся КАЖДАЯ стадия. Если вам кажется, что это просто — поздравляю, в своей жизни вы никогда не были в действительно кризисных ситуациях, которые требовали бы от вас не простого проживания, но активных изменений. Если вам кажется, что все это тяжело, но все же можно сделать с одной попытки или быстро — то же самое, вы с подобным не сталкивались, или считаете, что все люди одинаковы и похожи на вас. Потому что те, кто столкнулись, прошли через испытание и выжили, не скажут «это было просто, нужно взять и сделать».

Нытье и безответственность существуют. Психология жертвы с позицией «я ничего делать не буду, это мир должен под меня прогнуться» - есть, и она очень раздражает. Однако понять, что мы видим — подлинную беспомощность, достижение предела возможностей человека повлиять на ситуацию, или игру в беспомощность  — можно чаще всего только непосредственно взаимодействуя с человеком (и это тема для отдельной статьи). Со стороны не «виднее», особенно если вы не специализируетесь на помощи.

Литература
1. Аронсон Э., Тэврис К. Ошибки, которые были допущены (но не мной)
2. Ариэли Д. Предсказуемая иррациональность (др. издания "Поведенческая экономика")
3. Добелли Р. Территория заблуждений: какие обишки совершают умные люди.
4. Канеман Д. Думай медленно... решай быстро.
5. Млодинов Л. Неосознанное: как бессознательный ум управляет нашим поведением
6. Халлинан Д. Почему мы ошибаемся? Ловушки мышления в действии.



Если вам понравилась статья, то благодарность можно выразить через перевод любой суммы: это добровольно, анонимно, и является для меня мотиватором для дальнейшего ведения блога.

]]> Спор о мифологическом персонаже из прошлого urn:atom1:object:30911479601:blog:30911479601:43966966461 2016-12-19T08:15:04+03:00 2016-03-06T07:10:49+03:00 Эвелина * http://mirtesen.ru/people/897913199 Любая публичная фигура, которая известна не только тем, кто непосредственно контактировал с нею, но и тем, кто слышал про нее, но никогда лично не общался, является фигурой мифологической. В этом смысле даже я – фигура мифологическая, потому что число людей, которые меня знают виртуально, значительно больше тех, кто со мной непосредственно общался. Миф не равноценен лжи/ошибке/сказке, и он основан на эмоциональном восприятии разных феноменов и людей. Нам крайне трудно объективно воспринимать тех, кого знаем непосредственно, и практически невозможно – тех, кого мы не знаем, и чей образ мы в большей степени дорисовываем, домысливаем, заполняя многочисленные пустоты в восприятии. Поэтому призывы «объективно относиться» к конкретным людям в принципе неосуществимы. Другое дело, что мы можем честно признавать свою пристрастность (и тогда, возможно, чуть-чуть, но сбалансировать восприятие), или же рядиться в одежды людей «над схваткой», которые выше своих эмоций или вообще таковых эмоций не имеют. Эдакое воплощение чистого разума.

Соответственно, в общественном сознании политические фигуры, особенно такого масштаба, как Сталин – это разветвленная мифология. Причем мифологий как минимум две: «черная мифология», где Сталин – воплощение зла, и «белая» - где он святой или культурный герой, оклеветанный демоническими фигурами. Как в древнеиндийской мифологии «дэва» – это «хорошие» боги, а в родственной ей древнеиранской те же самые «дэва» – «злые демоны»… Причем даже эти две мифологии внутренне неоднородны (как и полагается любым «классическим» мифологиям, от древнеегипетской до древнегреческой). В рамках «черного мифа» Сталин может быть или психически больным, неуравновешенным кровопийцей, находящим удовольствие в мучениях людей, или холодным, расчетливым психопатом, движущимся к своей цели по человеческим телам – люди его не интересуют, страдания не возбуждают, они просто винтики в системе. С «белым мифом» я знаком хуже, поэтому нюансы позитивного образа Вождя в его рамках различаю хуже.

Так или иначе, споры о Сталине – это точно не про реальную фигуру. Для меня это стало особенно очевидным, когда я и один мой оппонент, много лет назад, прочитав ряд одних и тех же документов-первоисточников по сталинской эпохе, пришли к диаметрально противоположным оценкам и выводам относительно содержащейся здесь информации. Споры про Сталина и других политических деятелей – это вопрос ценностный, вопрос, касающийся не фактов, а их интерпретаций, а интерпретации зависят от той картины мира, в которую человек факты встраивает (или искажает – опять-таки для того, чтобы факты втиснуть в свою картину мира).  Что я вижу в первую очередь в Сталине?  Своего «раскулаченного» прадеда по материнской линии; насильственное переселение нардов (вызывающее у меня лично ассоциации с переселением нардов при Навуходоносоре II в Вавилоне); репрессии по политическим статьям; грандиозная система принудительного рабского труда заключенных (ассоциирующаяся у меня с не менее грандиозной системой рабства в Древнем Риме); принцип коллективной ответственности и наказания родственников и детей за «грехи» родителей; закон «о трех колосках»; сидящие в лагерях/расстрелянные ученые и деятели культуры (например, С.Королев); язык ненависти в официальных печатных органах (аналоги которым я вижу только в языке ненависти нацистской Германии)  и так далее. Все это реально было, и для меня лично заслоняет то другое, что было при Сталине.  Все это настолько несовместимо с моим мироощущением и ценностями, что ничто положительное не сможет перекрыть то, что я воспринимаю как кошмар. И мне по-настоящему грустно, когда я вижу людей, выстраивающихся в очереди для того, чтобы положить гвоздики для «вождя». Мне это не нравится.

Однако не нравится и тенденция, когда людей в этой очереди начинают называть «рабами», «совками», «быдлом» и так далее. Я не люблю Сталина за то, что он ассоциируется у меня с темными сторонами существования. А они любят/уважают  Сталина вовсе не за репрессии/расстрелы (их нередко пытаются оправдать или обесценить, но вовсе не из любви к репрессиям и расстрелом, а из-за страха обесценивания того важного, с чем ассоциируется Иосиф Виссарионович). Сталин, как «белая» мифологическая фигура, ассоциируется со справедливостью, равенством всех перед единой волей (пусть даже, на мой взгляд, это равенство в бесправии), чувством гордости за свою страну, с ощущением причастности своей жизни к чему-то великому, со смыслом жизни в целом, с уважением/самоуважением. С энтузиазмом по поводу будущего, своего и страны. И за выражение этих желаний (пусть даже в форме, которая мне лично очень не нравится) называть «рабами» и «быдлом»? Чем беспросветнее, отвратительнее нынешняя реальность, тем большее значение приобретают культовые фигуры прошлого, мифологические герои, побеждающие тьму и приносящие свет. И, одновременно, становятся не менее важными демоны прошлого, из-за которых мы до сих пор не можем вырваться из беспросветного настоящего. Иногда удивительным образом этот герой/демон воплощается в одном человеке. В любом случае за настоящее ответственными оказываются фигуры прошлого.

Для меня возрастание популярности Сталина – это признак ухудшающегося положения в обществе, возрастания несправедливости, обид и многого другого. Дело не в Иосифе Виссарионовиче. Восприятие прошлого определяется настоящим. Возвеличивать поверженных/низвергать возвеличенных неоднозначных героев прошлого начинают тогда, когда непонятно, что делать с «героями» настоящего. И что вообще делать с этим настоящим. Поэтому я признаю право людей выстраиваться в очереди, чтобы положить гвоздику товарищу Сталину, но при этом оставляю за собой право относиться к этому негативно. Потому что боюсь, что цветами к могиле это может не ограничиться, и плавно, в виде лекарства для настоящего, будут извлечены из нафталина все эти проверенные нашим "героем" «расстрелять как бешеных собак», враги народа и прочее, и прочее…



]]>