И вместо бодрого партнёрского движения вперёд это приводит к тому, что мужчина злится или впадает в апатию. По мере укрепления самореализованности женщины значимость мужчины в семье снижается, и мужчина оказывается в худшем финансовом положении, чем он был до этого. В итоге, несмотря на успехи женщины, доход семьи в целом остаётся на прежнем уровне.

                                               Плутовство в любви

                 (Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...»)     

Гуляла похоть, нарядясь в любви одежды.

Е. Евсеев

«Кто пишет о ней (жизни – Г. С.) почтительно и по всем правилам, умалчивает о большей ее половине» (М. Монтень).

«Что такое история оргазма? История скрытого тела, подавленных желаний плоти, сдерживаемой общественными запретами и законами нравственности» (Р. Мюшембле). «Самый факт природы ощущается как постыдный». «Стыд постепенно ослабевает и, наконец, совсем теряется» (В. Соловьев). «Это присущее цивилизованному обществу чувство выполняет определенную культурную функцию». Чтобы скрыть «некоторые уголки своей жизни» человек «набрасывает таинственный покров даже на самые естественные и самые необходимые цели природы». «Превратив таинство пола в неиссякаемый родник физиологического и психического наслаждения, люди не могли не понять опасности этого открытия для цивилизации. Это наслаждение могло стать губительным для человека. Его использование следовало контролировать. Неограниченные половые раздражения могли вызвать постоянное возбуждение у представителей противоположного пола, привести к хаотичности и гипертрофированности сексуальных отношений и в конечном счёте стать гибельными для здоровья людей и разрушительными для порядка и организации общества. Ограничение наготы у некоторых народов исключительно строгое. В Южной Индии, например, издавна существует традиция, согласно которой женщины всегда должны прикрывать даже рот. Очень суровы подобного рода запреты для мусульманок» (Сексологическая энциклопедия).

       «При всех негативных последствиях для общества, экономическом ущербе, удовольствиях обеих сторон или страданиях и унижениях одной из них поражает двойственность отношений мужчин и женщин к противоположному и своему собственному полу» (Н. Узлов).  «...В любви встречаются две противоположности, два мира, между которыми нет мостов и не может быть никогда» (Л. Андреас-Саломе).

       «Правду о любви следует искать не в науке, не в философии, а в поэзии, или точнее, у великих поэтов, да и то не у всех. Из несметного множества поэтов и романистов, писавших о любви, лишь у немногих можно найти сравнительно верное, искреннее и сколько-нибудь трезвое отношение к этой страсти. Казалось бы, нетрудно нарисовать правдивую картину явления, столь распространенного, однако нужен весь гений великих художников, вся присущая гению жажда правды, чтобы не налгать в этом соблазнительном случае, не приукрасить, не преувеличить. Даже и великие художники далеко не все обладали достаточною для этого совестью».

«Для изучения любви не нужно обращаться ко многим поэтам: достаточно остановиться на одном великом. Я остановлюсь на Шекспире, который, по выражению Пушкина, один «дал нам целое человечество».

«Надо заметить, что Шекспир взял свое понятие о любви не из чужих рук, как делают многие поэты, а из самой природы, из окровавленного этою страстью собственного сердца. Между множеством увлечений, у него, говорит Тэн, «была одна... – страсть несчастная, слепая, деспотическая, гнет и позор которой он сам чувствовал и от которой все-таки не мог и не хотел освободиться. Нет ничего грустнее его признания, ничего более характеризующего безумие любви и чувство человеческой слабости: «Когда моя возлюбленная, говорит Шекспир, клянется, что ее любовь истинна, я ей верю, хотя знаю, что она лжет» (М. Меньшиков).

      «Любовь – единственное чувство, в котором все истинно и все ложно»     (Н. Шамфор). «Ваши дружелюбные слова ничего не значат, если тело сообщает нечто другое» (Д. Борг).

«В моих устах спокойная улыбка,

  В груди – змея!.. (К. Прутков).

        «Любовь в том виде, в каком она существует в обществе (свете) – это всего лишь игра двух прихотей и взаимообман воображений» (Н. Шамфор). «Любовь – это игра, в которой оба игрока обманывают друг друга» (англ.). здесь «грех и стыд идут друг за другом как причина и следствие» (Д. Дефо), а лицемерие и благопристойность призваны скрыть безобразную сущность плотского наслаждения. «Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого» (О. Уайльд). «Любовь – игра, в которой всегда плутуют» (О. Бальзак). «Любовь живет желанием и питается обманом. Она просто несовместима с правдой»            (А. Франс). «Ложь в любви необходима» (И. Губерман).

                      «Нет, у него не лживый взгляд,  

                       Его глаза не лгут.

                             Они правдиво говорят,

                             Что их владелец – плут» (Р. Бернс).

«Ложь обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов»                 (М. Монтень). «Самая жестокая ложь часто говорится молча» (Р. Стивенсон).  «Никто не хочет быть самим собой» (М. Нордау). «Честность несвойственна ни одному человеку, это абиологический процесс» (С. Савельев). «Лживость – гнуснейший порок». «Свет и похоть – смертельные враги» (У. Шекспир).

«Великая ложь» (Б. Шипов) любви начинается с преодоления стыда за похоть. «Нагромождение несовместимостей» (А. Секацкий) обрекает человека на «злой обман» (З. Гиппиус), на расчетливое сожительство с грехом. «Зачем люди говорят правду, если врать гораздо выгоднее»              (Л. Витгенштейн). И хотя, как считает  Ибсен, «лгать себе бессмысленно», необходимо плутовать, чтобы не испугать жертву.

Известно, что анекдот это, если не разоблачение, то намек, позволяющий делать умозаключения.

Армянское радио спросили:

–      «Что такое иллюзия?

Оно ответило:

–      «Это когда мужчина трахает женщину и думает, что он на седьмом небе, а сам в двух сантиметрах от ж...».

Здесь армянское радио только намекает на местонахождение преступника – оскорбителя, причем как у мужчин, и в первую очередь у них, так и у женщин. Мы же делаем умозаключение, что преступник не ж..., а ее владелец, использующий ее в половом акте не по прямому назначению – для  физического испражнения, – а как средство возбуждения и поддержания эрекции за счет мыслей об осквернении.   Поскольку половой акт есть не что иное как обмен «любезностями» двух промежностей, где, собственно, и собрались исполнители преступления (две ж...), то за уликой, то есть ж... как главным аргументом «любви», нетрудно найти и заказчика, который ловит от этого кайф. Таким образом, намек армянского радио вполне можно истолковать как доказательство того, что расположение ж... в абсолютной близости от половых органов не случайно.

Каждый знает, что обманывает другого, но делает вид, что об этом не знает, стараясь обмануть, в первую очередь, себя. В то же время он знает, что другой знает о его подлых мыслях в свой адрес и опять же старается внушить себе, что этот другой ни и чем не догадывается. «Но если я знаю, что вы знаете, и вы знаете, что я знаю, что вы знаете и т. д., то такая шарада уже не может поддерживаться» (С. Пинкер). Таким образом, каждый пытается обмануть двух свидетелей преступления – себя, вернее свою совесть, и партнера.

Что же мы видим? А вот что!

«...Воссоздание «преступления, путем умозаключений на основе интерпретации улик, не является исключительно «риторическим» – оно   разоблачает... правду...» (С. Жижек). «Поскольку же улик нет, никак невозможно на деле продемонстрировать, что индивид неисправим»            (М. Фуко). Ваше понимание сути половой любви зависит от того, кем вы считаете ж... и иже с ней – свидетелем или соучастником преступления. Сила сладострастия прямопропорциональна тесноте сотрудничества заказчика (воображения) с непосредственными исполнителями действа, вплоть до взаимодействия ж... «с самой информативной частью тела» (Д. Саймонс) – с человеческим лицом как воплощением личности. В результате совокупляющиеся, совершая необходимые для получения удовольствия от унижения предмета «любви» телодвижения,  выдают себя как мерзавцев.

        Правдивость в любви была бы казусом. «Женщины свободно могут заключить дружбу с мужчиной, но чтобы сохранить ее – для этого должна привступать небольшая доза физической антипатии» (Ф. Ницше). Женщина извлекает удовольствие преимущественно от демонстрации оголенной ж..., наслаждаясь обнаженностью улики. Иначе, зачем ей все это нужно: «однажды перестав краснеть, она уже не покраснеет никогда» (Д. Дидро). Мужчинам аналогичное удовольствие также не чуждо, что вовсе не говорит о  женственности их натуры.

«Какая любовь, если во мне сидит похоть, которая есть не что иное как   аппетит моей промежности, жаждущей осквернить красоту? Сексуальная привлекательность имеет одно мерило – силу эрекции, вдохновляемую картинами покушения моей бесноватой задницы на прекрасное, высокое, достойное... Только моя задница знает кого мне любить. Фишка «французской любви» – возможность излияния «бездной души» «любезности» срамных мест в отношении лица другого. Мне мила промежность любимой, но я не забываю и о скверне, которую рисует мое воображение, когда я, выражая свою безмерную «любовь», демонстрирую ей свою» (Лакмусовая бумажка) ¹.

       Сексуальность мужчины и женщины по своей скрытой сути не может принципиально отличаться. «Должно быть ясно..., что «душа» ... имеет фемининный характер у мужчины и маскулинный характер у женщины» (К. Юнг). Разделение полов не абсолютно. «Двигать зоной женских гениталий в мужской манере явно выдают активное качество ощущения удовлетворения» (П. Федерн). «Более слабому партнеру остается только стать покорным слугой сильнейшего, предоставив в его распоряжение гениталии» (С. Блекберн). При этом принято считать, что «мужчина возбуждается тем, что он делает с женщиной, а не тем, что она делает с ним; женщина возбуждается тем, что мужчина делает с ней, а не тем, что она делает с ним» (Э. Берн). Однако, обусловленный физиологией женский мазохизм, в отличие от мужской агрессивности и садизма, безобиден лишь внешне. Ассортимент воображаемых ею ассоциаций осквернения личности любимого столь же мало отличается от мужского, сколь различно у полов количество отверстий для испражнения, удачному расположению которых мы обязаны оргазму. Подвох по умолчанию в полноценном половом акте неизбежен и взаимен.

      «Похоть исходит из тела, любовь исходит из сознания. Но люди не знают своего сознания, и это непонимание продолжается и продолжается – любовью считается их телесная похоть» (Ошо). Это означает, что порочность взаимных намерений и аморальность того, что происходит во время «занятий любовью», для большинства, в том числе для женщин, не является секретом: «любовь – это самая странная и нелогичная вещь на свете» (Д. Смит); «секс – дело грязное, приберегите его для того, кого полюбите» (Э. Перель).

        «Мужчины недооценивают отвращение женщин к сексуальной агрессии» (Кэтс де Врис). «Настойчивые ухаживания быстро сменяются сексуальной агрессией и насилием. Поскольку любое совокупление не есть проявление любви, то «насильник вынужден помалкивать и привыкает к жульничеству» (Ж. Батай). «В основе преклонения лежит весь ужас похоти и  вожделения. Мужчины делают из женщин мадонн, но не могут игнорировать свои сексуальные потребности. Соответственно, они неизбежно оскверняют райский сад» (Ф. Тэллис).

      «...Предъявление чувств для нас естественно, а вот сокрытие требует значительных усилий» (Л. Млодинов). «Женщины обманывают, чтобы скрыть свои чувства, мужчины – чтобы показать чувства, которых нет» (А. де Монтерлан). «Любовь... с одной стороны скотство, а с другой – церемония» (П. Брюкнер).  

      Очевидно, что козни с целью овладения другим телом – это прежде всего способ сокрытия постыдного. «Зверь в нас должен быть обманут. Мораль есть внутренняя ложь без которой он растерзал бы нас» (Ф. Ницше). Если «человек есть квинтэссенция праха» (У. Шекспир), то его половой акт – квинтэссенция подлости²; причем, как видим, независимо от половой принадлежности.

«Ложь несет душе и телу бесконечные мученья» (Ш. Руставели). «Теория психоанализа обнаруживает в каждом человеке свинью, – свинью, оседланную сознанием. Плачевный итог: свинье неудобно под этим благонамеренным седоком. Но и седоку не лучше: его задача не только править свиньей, но и делать ее невидимой» (С. Лем).

        «Дьявол бесконечно изобретателен, а секс – его любимая тема. Он на каждом шагу готов уловить вас как посредством щедрой романтики или нежных мотивов, так и посредством других более низменных животных инстинктов». Он дурачит «лестной симпатией, мило приправленной сексуальным возбуждением» (Д. Толкиен). «Внимательно относитесь к тому, кем вы хотите казаться. Мы и есть те, кем хотим казаться» (К. Воннегут).

По-пастырски. «Любовь... предполагает справедливость». «Человеческая нравственность не может опираться только на полезность, она должна обращаться к справедливости. Справедливость же добивается признания внепотребительской ценности личности: в этом пункте «справедливость» особенно явно противопоказана чистой «полезности». Тем более в сексуальной сфере недостаточно констатировать, что данный способ поведения «полезен», важно другое – «справедлив» ли он?»

«Внешние проявления нежности могут создавать видимость любви, какой на самом деле не существует. Мужчина-соблазнитель, как правило, прибегает к разнообразным вариантам нежности, подобно тому как женщина-кокетка пытается играть на чувствах, хотя и в том и в другом случае отсутствует истинная любовь личности» (Иоанн Павел II).

По-научному. «Нигде в истории культуры  мы не сможем найти как таковой естественности в отношении сексуальной сферы». «...Для человеческих существ оказывается совершенно неестественно вести себя «естественно» в отношении своего физического естества» (М. Якоби).  «Характерной чертой эротического желания является чувство выхода за пределы дозволенного, преодоления запрета, присутствующего во всех сексуальных контактах, запрета, происходящего из эдиповой структуры сексуальной жизни. Это чувство принимает многочисленные формы, и самым простым и универсальным из них является нарушение традиционных социальных ограничений, налагаемых обществом на открытую демонстрацию интимных частей тела и чувство сексуального возбуждения» (О. Кернберг).

Комментарий. Пока существует плоть – миру в душе человека не бывать. Учитывая, что чужим телом и ощущением «злой радости» от унижения другой личности в половом акте пользуются практически все, можно сказать, что мораль и нравственность нашли смерть в нашем паху. Однако, стыд и совесть заставили человека плутовать и придумать так называемую «таинственность души» и бутафорию под названием этикет.

Может быть вся загадка этой таинственности в том, что человек, используя другого для удовлетворения грязных желаний, не хочет признать в себе негодяя?  Не может, вернее, не хочет  в это поверить?

_______________________

¹Писал явно анальный тип эксгибиционистского толка. «Сексу всегда, хотя бы немного, свойственен эксгибиционизм...» (С. Жижек).

²Подлый – низкий в нравственном отношении, бесчестный (Викисловарь), то есть негодяй, подонок, мерзавец, дрянь, паскуда, сволочь, скот... – кому что нравится. «Есть три рода подлецов на свете: подлецы наивные, то есть убежденные, что их подлость есть высочайшее благородство, подлецы, стыдящиеся собственной подлости при непременном намерении все-таки ее докончить, и, наконец, просто подлецы, чистокровные подлецы»                 (Ф. Достоевский).

(Из книги «Изнанка любви, или Опыт трепанации греха в толковании авторитетов)

Ключи из подземелий подсознанья

Звенят опять на поясе моем.

Н. Матвеева.

«Род человеческий не мог бы существовать, если бы не было сексуального импульса и его естественных последствий. Тут явно просматривается некая неизбежность. Существование человеческого рода может быть сохранено только при условии, что отдельные люди, отдельные мужчины и женщины, человеческие пары повинуются сексуальному импульсу. «Действовать я могу лишь существуя», «чтобы быть», надо родиться. Сексуальный импульс кладет начало существованию человека». «Впрочем, нравственный аспект главенствует во всей проблематике половой жизни, как на то косвенно указывает сексология» (Иоанн Павел II).

«Унаследованные понятия не дают удовлетворительного объяснения вопроса, попробуем же поставить себе задачу – разобраться в них получше» (О. Вейнингер), приняв к сведению, что понимание происходящего в душах других определяется в психологии тем, насколько хорошо вы знаете себя.

Термины «эрос» и «похоть» отстояли свое право на существование, несмотря на расплывчатость и ненаучность, хотя демаркационной линии между ними, рамок «компетентности» каждого из них вы не найдете. «Наиболее простой способ определения этих понятий – обращение к истории их возникновения. Термин «эротика» («эротический»), получивший широкое распространение в русском, английском и французском языках, происходит от греческого термина «eroticos», который в свою очередь происходит от слова «eros», что значит «половая любовь». Оксфордский словарь английского языка определяет термин «эротический» как то, что «относится к любовным чувствам, любви или влюбленности». Краткий Оксфордский словарь добавляет к этому момент сексуальной возбужденности. Эротический – это то, что «возбуждает сексуальное желание или побуждение» (В. Шестаков). Эрос в большинстве определений фигурирует как побудительная сила к половому сношению, а то и как духовное стремление. Хаос в трактовке этого термина также связан с тем, что он сам есть результат далеких от конкретики различных интерпретаций, фантазий и переживаний, казалось бы, однозначных намерений, вызываемых деятельностью сперматозоидов и половых гормонов. То он – «порождение хаоса», то – «неких сил жизни и сексуальности»: от космической прапотенции до мистического мирового божества и пресловутого «ОНО». Считается, что Фрейд принизил Эрос по сравнению с Платоном, придав ему значение блудной страсти.

«Похоть – грубое чувственное половое влечение» («Словарь сексуальных терминов»), «грубочувственное половое влечение (обычно мужчины и женщины), сладострастие» (Большой толковый словарь русского языка), «развращение сердца, ведущее ко злу и греху» («Библия»), «разгул воображения под действием зуда в промежности» (неакадемическое), «генитальная тирания» (В. Райх). «Похотение – хотение, желание, стремление, желание запрещенного» (В. Даль). Из различных источников: «злое желание», «порицаемое хотение», «желание против совести и правил». «Похоть не просто полезна, но жизненно необходима. Без нее никого из нас не было бы» (С. Блэкберн).

Смысловое различие между «побудительной силой к половому сношению» (эрос) и «грубым чувственным половым влечением» (похоть) лишь в слове «грубое», весьма неопределенном по содержанию; часто фигурирует и слово «грязное». Однако, провести содержательную границу между «эросом» и «похотью» столь же непросто, как и между эротикой и порнографией.

Типовой сексуальный портрет

Примечание: серым обозначен стыд – аналог «Сверх-Я» по Фрейду.

В нашей таблице «эрос» и «похоть» имеют различную абсциссу относительно диагонали, их разделяющей. Тем самым мы попытались отразить весовое значение основных компонент полового возбуждения, перечисленных в следующей графе – от восхищения до загрязнения. Каждый может составить свой сексуальный (эротический, похотливый, оргазмический) портрет со своим набором ощущений по отношению к адресату любви. Очевидно, что уложить в схему все разнообразие компонент эроса и похоти невозможно. Какими словами можно описать, например, впечатление от обнажения желанного тела? Любая систематизация, особенно эмоциональной сферы, весьма условна, и предпринята нами с единственной целью – представить общую картину сексуальных ощущений в терминах, которыми будем пользоваться. Чтобы нас правильно поняли.

«При любви пожар начинается сверху, а при похоти – снизу» (И. Шевелев). «Суть эроса заключается в том, что он манит нас за собой, в то время как секс подталкивает нас сзади» (Р. Мей). Вряд ли что-то будет манить, если нет чего-то, что подталкивает. «К внутренним возбудителям полового влечения, кроме гормонального насыщения крови, следует отнести у мужчин и накопление (напор) семени в придатке яичка, семявыносящих путях, особенно в ампулах, а также раздражения рецепторов и других органов половой сферы — семенных пузырьков, простаты, мочевого пузыря, слизистой прямой кишки и др. (спонтанные ночные эрекции)» (Медицинский справочник). Сила мужской любви, таким образом, пропорциональна силе давления в семенниках.

«Половое влечение состоит из двух компонентов: физического (гормонального) и психического» (К. Имелинский). И в «светлых» (эрос), и в «темных» (похоть) мыслях все мы поглощены желанием освободиться от почти одинакового зуда в почти одинаковых, в зависимости от половой принадлежности, органах. Содержанием «Оно» или «Зуда» являются, «прежде всего, влечения, происходящие из телесной организации» (З. Фрейд), то есть к любви нас побуждает зной в промежности. «Со стороны физиологической и соматической следует обратить внимание на то, что у человека есть места в особенности легко возбудимые, так называемые эрогенные зоны, которых у женщины гораздо больше, чем у мужчины. Степень возбуждения непосредственно зависит от качества раздражителя, а также от принимающего органа» (Иоанн Павел II).

На ранней стадии спермотоксикоза «физическому возбуждению может предшествовать умственный процесс предвкушения, ожидания или поглощенности им» (Х. Каплан). «Любовь на три четверти любопытство» (Д. Казанова). «За созревшим генитальным либидо» (А. Андреас-Саломе) стоит «завышенное сексуальное оценивание» (З. Фрейд). «Сильнее всего возбуждает предвкушение: работа воображения играет не меньшую роль, чем реальные действия» (Е. Кащенко). «Проследив жизнь обычного человека от колыбели до смертного одра, можно убедиться, что большая часть его сексуальной жизни протекает в воображении, и даже собственно половая активность не направлена на зачатие». «В том случае, если сексуальность представляет собой зримое выражение любви, она — прекрасна и допустима с моральной точки зрения. Раскрепощенная, свободная сексуальность, иными словами, похоть, luxuria, василиск¹, считается удручающим, неприемлемым феноменом, типичным выражением мужской брутальности, проявлением низменности натуры. Сторонники этой точки зрения получили неожиданную поддержку со стороны феминисток, полагающих, что мужчины используют женщин в качестве сексуального объекта и прекрасно обходятся безо всяких человеческих отношений. Однако не случается ли так, что женщины тоже рассматривают мужчин исключительно в качестве сексуального объекта, хотя бы в воображении?» (А. Гуггенбюль-Крейг). «Например, жена, которая время от времени предпочитает находится сверху мужа, удовлетворяет свой маскулинный компонент» (Ф. Каприо).

«Идеализация тела другого объекта и объектов, символически его представляющих, является естественным аспектом эротического желания» (О. Кернберг). «Изначальные препятствия, мешающие быстрому сексуальному сближению двух любящих людей, т. е. препятствия, которые так свойственны всем более высоким цивилизациям, наделяют для нас любимого человека неисчислимыми достоинствами и окружают его или ее ореолом священной и непостижимой притягательности» (Б. Малиновский).

Закрытый характер половой жизни – так называемая интимность – свидетельство ее аморальности. Сексуальному табу мы обязаны стыду. Не будь его, мы бы занимались сексом также открыто, как приемом пищи. «Даже во взрослой жизни, сексуальность ассоциируется с переживанием слияния и содержит элемент отношения к партнеру как к вещи. Поэтому, а также по причине телесной близости и обнажения, сексуальность никогда не может быть полностью свободной от стыда». «Близость и сексуальность могут освободиться от стыда, только став бесчеловечными, что неизбежно приведет к перверсиям и порнографии» (У. Кинстон).

Из-за стыда – реакции совести на «садистское понимание коитуса» (З. Фрейд) – наши фантазии при сексуальном использовании другой личности называют темными. В действительности, провести границу между «светлыми» и «темными» мыслями, которыми мы владеем и которые благодаря генитальному зуду владеют нами, весьма затруднительно, поскольку представление о добре и зле у каждого свое. Разнообразие связано с нравственной оценкой наших сексуальных фантазий, то есть с наличием совести, а отсюда и страха перед подозрением нас в лицемерии. Для одних половой акт – романтическое приключение, для других – свинство, для третьих – освобождение семенников с единственным и достаточным чувством облегчения, для совестливых – травма, для многих – все вместе в одном месте.

«Согласно теории З. Фрейда (о вытеснении – Г.С.) ...неприемлемые для человеческого «я» («эго») желания становятся бессознательными...» (В. Чухно). То есть что-то в вас диагностировало, что некие деяния плохие и загнало их так глубоко, что стыдливая реакция стала почти рефлекторной. Однако, эта реакция может исходить как из внутреннего источника – совести (чувствительности ко злу), которая в нас отроду сидит в крови и которую никто не вытеснял, так и из внешнего, формируемого страхом наказания. Нажитые источники стыда могут быть вытеснены, но станут ли они, наряду с врожденными, рефлекторными – сомнительно. При стопроцентной гарантии безнаказанности не все устоят перед каким-нибудь многообещающим соблазном. 26 из 46 людей (цифры из эксперимента Милгрема) готовы применить к себе подобным крайнюю жестокость. «Нормальный человек это тот, кого вы не очень хорошо знаете» (А. Адлер).

Стеснительность и глубину нравственного неуюта в таблице можно отразить интенсивностью закраски области стыда. Ощущение преодоления запретного и чувство греха наполняют воображение особенно яркими ассоциациями. Эрекция в этом случае, помимо чувства подавления и власти, черпает энергию из целого ряда дополнительных источников, связанных с пониманием аморальности действа. «Эректор в голове» выполняет в «поле пола» функцию кормильца, а любимый – это тот, кто предоставляет нам возможность упиваться его унижением, приводящим к оргазму. Кто больше ловит кайф и тем самым сохраняет себя как сексуальный долгожитель – совестливый или бесстыдник – тема отдельного исследования. Собственно, понимание половой любви как осквернения, за которое стыдно, и отвечает на вопрос, почему совокупление стало интимным делом. Очевидно, что потеря стыда невыгодна. «...При любой привычке к бесстыдству побороть стыдливость невозможно. Ритуал преодоления стыдливости – источник сладострастия». «Из нового стыда рождается новая похоть» (О. Крышталь). Каждый, в силу различных предпосылок, заложенных в сознание, сам может диагностировать, является ли половой акт любовью, «величайшим оскорблением духа и корнем всех остальных зол» (Э. Ротор) или «злой радостью» как способом самоутверждения подонка. Теперь и вам, читатель, нетрудно определиться.

При составлении сексуального портрета следует помнить о том, что молодость эротична, то есть для эрекции ей достаточно зуда или щекотки при наполнении семенников, а старость похотлива: изношенное воображение и склерозированные сосуды требуют для эрекции мобилизации самых грязных ассоциаций. «...С годами его похотливость возрастала, а потенция уменьшалась» (Р. Крафт-Эбинг). Старение в половой жизни означает изменение соотношения между непроизвольным и мобилизуемым возбуждением. К изощрениям последнего мы вынуждены также прибегать по причине недостаточной силы зуда, непривлекательности объекта полового осквернения, других помех. В любом случае сексуальный портрет должен отражать наше отношение к «делам похоти»: одни страдают нравственной анемией, не чувствуя в похоти никакого зла, другие не знают куда спрятаться от стыда, чувствуя «чудовищное противоречие» (Г. Гегель») между любовью в ее истинном значении и агрессией плоти в ее фактическом проявлении. Добавим также, что подарки и поцелуи, будучи количественной оценкой осознания аморальности действа, призваны загладить вину за использование «любимой (-го)».

Половой аппетит потому и половой, что воображение питается представлениями об анально-генитальном осквернении объекта "любви". Сексуальность – зеркало нашей «человечности». Чем больше в воображении диссонанс между нашим анально-генитальным «добром» и достоинствами используемого объекта, тем сильнее эрекция, ярче оргазм. Известно, что 50% совокупляющихся воображают в качестве объекта «любви» другого, более высокорангового человека – того, которого нам хотелось бы поиметь промежностью. Если есть понимание полового акта как кощунства и сексуального надругательства (по другому думают только наивные дурочки), то оказывается, что виртуальная подмена нас другим, с одной стороны, достаточно оскорбительна, поскольку наш любимый «любит» не меня, а кого-то другого, в его глазах более достойного. С другой стороны, слава Богу, что е**т нас только физически, унижая в воображении не нас. Не зря ведь Б. Ерофеев считает, что достоинство женщин, следует измерять количеством мужчин, от чьих объятий она уклонились. В то же время виртуальная измена означает, что меня не любят. Непреложный закон половой любви прост: если меня любят – значит имеют, если не имеют – значит любят не меня. «Любовь амбивалентна» – прикрываются научным термином психологи и философы, имея в виду явные противоречия между словом «любовь» и тем, что происходит на самом деле.

Принятое психологами словосочетание «диапазон приемлемости» означает согласие партнеров на ту или иную степень анально-генитального покушения друг на друга. Ведь «мы подавляем в себе прежде всего то, чего больше всего хотим» (Т. Мур). Любовь при этом вполне можно измерять количественно шириной границ дозволенного, при переходе которых возникает отвращение. Для воображения таких границ не существует и человек может укреплять эрекцию втайне. Партнер, по каким-то причинам сдерживающий наш аппетит по расширению диапазона дозволенности, конечно же, рискует нас потерять.

«Агрессия – теневая сторона любви и неотъемлемая часть сексуальности. Без нее невозможны никакие сексуальные отношения». «Бесцеремонность, являющаяся неотъемлемым элементом близости, давно известна как мощный антиафрозидиак».

«Мы боимся потерять взаимное уважение, являющееся основой любых человеческих отношений». Ведь «вы подчиняетесь лишь настолько, насколько готовы; вы доминируете, но пока вам это позволяют». «Выражая свои эротические желания, мы рискуем быть униженными или даже отвергнутыми: и то и другое кажется совершенно невыносимым». «Так что неудивительно, что многие из нас предпочитают надежный простой секс без всяких хитростей. Никакой страсти в таких отношениях нет, но мы хотя бы чувствуем себя нормальными». «Но есть и те, кто хочет иного, кто готов пойти на риск и раскрыться в отношениях», хотя можем «получить насмешку и осуждение». В то же время «как ни парадоксально, но беззастенчивость – хороший способ достичь большей близости».

«Подобные противоположности можно обнаружить в любой системе, вот лишь несколько примеров: стабильность и изменения, страсть и разум, личные интересы и коллективное благополучие, действие и рефлексия. Эти дихотомии существуют и в человеке, и в паре, и в больших группах людей. Двойственность – основа для выражения динамических процессов, составляющих саму суть реальности. Барри Джонсон, эксперт в области лидерства и автор книги Polarity Management (Управление полярностью»), описывает противоположности как набор взаимосвязанных явлений, ставших неотъемлемой частью единого целого: нельзя выбрать одно из двух, для выживания системе нужны оба полюса» (Э. Перель).

Когда же в половом процессе кончается светлый эрос и начинается грязная похоть?

Ответ, – разумеется, субъективный, – в самом вопросе, точнее, в слове «половом».^. Уже на стадии предвкушения, начиная с любования лицом, фигурой, попкой, ножками и т. д. сознание и нижняя (грязная) часть тела, становятся единым целым – душой, которой «в отдельности от тела не существует (Г. Лейбниц). «Я думаю чувством, а чувствую мыслью» (М. Унамуно). Скорость подключения ассоциаций унижения промежностью зависит только от степени спермотоксикоза. У персоны с переполненными семенниками, «лезущему на стенку» от нестерпимого зуда, эротическая стадия отсутствует вовсе. У «изголодавшихся» спермотоксикоз охватывает сознание целиком, вплоть до самоотречения и желания погрузиться в главный источник наркотизации – промежность. Она непобедимо затягивает меня внутрь себя. «Хочу быть твоим памперсом» (из письма принца Чарльза Камилле). «Только у бездны такое очарование» (А. Доде).

О конце «светлой» эротической стадии и переходе ее в похотливую, то есть начале «моральной дискредитации любви» (А. Бальхаус), можно говорить с момента подключения к процессу анально-генитальных ассоциаций: она ему свою бяку, он ей свою. Это и есть «мускулы любви», обеспечивающие эрекцию еще на стадии предвкушения. Душа (мысль, воображение) перемещается туда, где зарождается нечто для нее значимое. Факт нравственного преступления – унижение бякой – фиксирует лакмусовая бумажка под названием совесть, провоцирующая возникновение стыда как инстинктивного понимания кощунственности действа. Лишь по мере привыкания стыд, в первую очередь перед партнером, почти исчезает и похоть мобилизует свои ресурсы без обременения, привлекая в воображении дополнительную приправу, в качестве которой могут быть беспомощность жертвы, те или иные ее свойства и особенности, достойные унижения (красота любимой, чужая жена, более высокий ранг... далее по вкусу и возможностям фантазировать). В сексе вы позволяете себе то, что допускают ваша совесть и ваш партнер. Даже если вы испытываете вину за «садистские дополнения к Эросу» (З. Фрейд), вы при первой возможности прибегаете к новым. В большинстве случаев вы ищете сексуальный объект, у которого есть что унижать и который позволяет вам делать это в наиболее унизительной для него, но благодаря этому и более приятной для вас форме. Любимый человек это тот, который помогает вам избавиться от чувства стыда, позволяя делать с собой все что угодно.

«Самый мощный афродизиак — эта власть над другими» (А. де Сад). «Объект похоти и/или презрения» (Г. Миллер) «я чудом не пришпилил... прямо на полу», «клепал, и клепал, и клепал. Я сверлил ее до умопомрачения и вмазывал ей со всех сил..., а после еще... я перевернул ее на живот, и мститель мой взыграл, взбесившись как последний маньяк... Я внедрялся в средоточие всего ее упрямства, зажатого как в тиски...» (Н. Мейлер). «Битва полов» завершена, «равноправие» обеспечено. «Апофеоз эмансипации: женщина – пидор» (русский эротический фольклор).

«Сладострастие не есть простое физиологическое состояние... Есть сладострастие плоти и сладострастие духа, и всегда оно лежит глубже эмпирических явлений, всегда есть ощущение в известном смысле трансцендентное, выводящее за грани» (Н. Бердяев). «...Это может быть облегчение, освобождение от сдерживаемых напряжений, вызывающих возбуждение, неудобство или даже боль. Как бы ни сопротивлялся человек подобному освобождению и сколь бы ни считал это недостойной распущенностью, рано или поздно он находит себе для этого оправдание, хотя некоторые продолжают борьбу с искушением, наслаждаясь при этом чувством собственного благородства и праведности. Для таких людей освобождение достигается посредством того, что называется "отдушина". Если "отдушиной" оказывается человек, то возникает чувство вины за использование человека в качестве "отдушины". Если же эта "отдушиной" является человек, то стыдно за недостаток человечности. Если же задача облегчения не требует другого человека, – по принципу "каждый сам себе жена, или медовый месяц в руках" – тогда мужчина ощущает тайный триумф самодостаточности вместе с одиночеством, разочарованием и отторженностью от человеческой расы, потому что это – один из первородных грехов, к которому многие вынуждаемы своей личностью или обстоятельствами» (Э. Берн)².

Таким образом, если эрос – это власть переоцененного, то похоть – власть недооскверненного. Почему процесс анально-генитального глумления называется любовью – вопрос к терминизму. Во всяком случае, «если бы человек создал человека, ему было бы стыдно за свою работу» (М. Твен). Ведь «от лица разума и воли действуют физиологические механизмы, связанные с телом, а не с духом» (М. Терещенко); с телом, обремененным возобновляющимся зудом, толкающим на свирепость, когда цензурных слов и выражений для описания оргазмического безобразия недостаточно. Постыдное, ставшее привычным, превращает в бутафорию всякие рассуждения о морали, ибо она нашла смерть в нашем паху. «В результате им приходится прибегать к лицемерию и табу, существующим для сохранения обоюдного знания, которое поддерживает определенные отношения, даже когда между ними ведутся дела, несовместимые с этими отношениями» (С. Пинкер). Для сокрытия кощунства и спасения репутации человечеству ничего не оставалось, как вынести половой акт за рамки деяний, подлежащих нравственной оценке, и придумать такие слова как «эрос» и «любовь».

«На средневековой латыни сладострастие именовалось «Luxuria» и изображалось в виде существа, сидящего верхом на дикой свинье, с венком из роз на голове и со щитом в руке, украшенным образом василиска. Но чаще всего символом сладострастия и похоти оказывался сам василиск. Он опасен, загадочен, непонятен, его нельзя отнести ни к какому известному виду животных. На мой взгляд, такое существо идеально подходит для образного изображения сексуальности» (А. Гуггенбюль-Крейг).

«Еще в конце 19-го века поэт Артюр Рембо предлагал: «Любовь следует изобрести заново». А если воспользоваться современным языком, любви требуется перезагрузка» (Е. Пушкарев). «В конце концов, поскольку всякое слово есть идея, время всемирного языка придет! ...То будет язык, идущий от души к душе и включающий в себя все: запахи, звуки, цвета...» (А. Рембо). Видимо новый язык поможет нам изобразить в сексуальном портрете все – как видимое снаружи, так и изнутри, то есть без соблюдения морали «приличий». Пока же, ни новый язык, ни средства почти реального присутствия в действе, в том числе и уже освоенная кинематографом передача звука, цвета и даже запаха, не раскрывают самого главного в любви – содержания мыслей, питающих эрекцию и наполняющих нас удовольствием от унижения другой личности. В наслаждении безраздельной властью промежности и в отчаянном бесстыдстве испытывает человек сладострастие и «любовь». В противостоянии похоти со стыдом и совестью – вечная скрытая коллизия морального преступления человека перед человеком. Впрочем, как и в практике борьбы за власть, собственность или признание. Будем надеяться, что ассоциации осквернения, скрывающие при совокуплении бездну человеческой подлости, вскоре также будут передаваться зрителю.

«В психологическом аспекте христианство, кроме любви к ближнему и состраданию, основывается также и на чувстве вины перед Богом, и на чувстве стыда в сексуальных отношениях (секс – есть табу в принципе)» (С. Сигаев). Идет ли речь о впечатлительном ребенке, увидевшему «это» и выбросившемуся из окна, как в фильме «Антихрист» кинорежиссера Триера, или о взрослом, понявшем, что «человек – это звучит» гадко, объединяет их одно: «О, эта безумная жалкая бестия человек!» (Ф. Ницше).

Как известно, статья Фрейда «Характер и анальная эротика», где он обращает внимание на «выраженную гиперакцентированную эрогенность заднего прохода», «нервировала весь научный мир». Фрейд, как говорят, попал в точку. Но нашлись подражатели, решившие извлечь выгоду из того, что он, по их мнению, чего-то не додумал. Есть, оказывается люди с другими зонами, которыми можно покуситься на личность, проявляя свою сексуальность.

«Если бы эта эрогенная зона находилась бы в другом месте, статья и находка Фрейда скорее всего получила бы большую популярность и заставила бы задуматься ученых о наличии других эрогенных зон и их влиянии на характер человека» (Ю. Рейзнер). В. Ганзен, В. Толкачев, Ю. Бурлан и другие дополнили анальный вектор Фрейда еще семью: кожным, мышечным, уретральным, звуковым, зрительным, обонятельным и оральным. «Открыт совершенно новый подход к теории неврозов и различных психических нарушений. Исследована сексуальность и сексуальные расстройства всех типов. Начался прорыв в изучении человека и движущих его поведением сил» (Ю. Рейзнер).

Мы не считаем эти дополнения к разоблачению Фрейдом «преимущественно анальной мужской сексуальности» достаточно серьезными и тем более, прорывными. Фрейд подчеркнул прежде всего экскрементальный характер похоти, ее анально-генитальную природу как «главный калибр» мужской сексуальности, вызывающий стыд в связи с ее исключительной несовместимостью со всякой моралью. В этом ядро его учения. Все остальные «вектора» имеют к сексуальности и, тем более, к формированию характера, весьма косвенное отношение. Следует, правда, отметить, что Фрейдом недооценена осознанность грязного анально-генитального садизма. Генитальный зуд и порожденную им вполне осознаваемую (в противном случае не было бы никакого стыда) похоть он объединил в бессознательное ОНО.

Кроме того, «характер – это система стремлений, которая лежит в основе поведения, но не тождественна ему» (З. Фрейд). Характер личности зависит от связи двух факторов – ума и души» (Л. Клагес). Характер, нрав – «одна половина или одно из двух основных свойств духа человека: ум и нрав слитно образуют Дух – душу в высшем значении» (Толковый словарь Даля). «Окончательные черты характера есть продолжение первоначальных инстинктов, их сублимации или реакции защиты против них» (З. Фрейд). «Именно на руинах несостоявшегося анального эротизма и строится анальный характер». «Элементы детской сексуальности, не участвующие во взрослой сексуальности, отчасти превращаются в некоторые черты характера. Именно вследствие аффективной травмы эти первостепенные механизмы либидо либо фиксируются, либо вновь запускаются в ход» (К. Абрахам).

Кто-то заметил, что трудно сложить слово «вечность», имея в распоряжении только буквы «ж», «о», «п» и «а».

Вы можете представить себе кожную, мышечную и т. д. аффективную травму, связанную со стыдом?

На наш взгляд, векторная теория – просто коммерческий проект.

^{1 «}Слово василиск происходит от греческого — «basiliscos», которое имеет два значения — королевич и петух с золотым гребнем. Впервые он упоминается в псалме 91 *, стих 13, который на вульгарной латыне звучит так: «Super aspidem et basiliscum ambulabis», что в переводе означает «На аспида и василиска наступишь». Василиск — весьма своеобразный, вымышленный зверь с головой петуха, туловищем жабы, хвостом змеи и короной на голове, убивавший одним вглядом. Он вылупился из яйца, в котором не было желтка. Снес это яйцо петух, а высидела жаба на навозной куче. У василиска было три хвоста, глаза его сверкали и, по некоторым сведениям, смертоносным было даже его дыхание. Приблизиться к нему можно было лишь под защитой зеркала. Единственное животное, способное противостоять василиску,— ласка, которая приближается к нему и тотчас отпрыгивает, нападает на него то с одной, то с другой стороны, используя любую возможность и рассчитывая каждое движение» (А. Гуггенбюль-Крейг).

² Перечень того, чем может быть секс для людей, состоит у Э. Берна («Секс в человеческой любви») из 12 вариантов.

Вот натолкнула меня одна темка на вопрос:

Мужчины, а вы сколько согласны ждать "всухую" девушку-динамо, если она не просто так отказывает, а потому что у нее типа принципы "ДО СВАДЬБЫ НИ-НИ", или еще что подобное? При условии, что девушка не просто нравится, а зацепила чем-то?

Извините, опрос создать не смогла, жду ответа в комментариях.