***
Сплелись в безумном чувственном экстазе
Всё - губы, ноги, руки, зубы..
Спеклись в порыве воедино волосы, тела...
Страстей струились слёзы в унисон
Горшка ночного переполнив амфору - фарфор ...
Рыданья, стоны, всхлипы, восклицанья
Несли заряд цунами без названья...

Потом мы расплелись,по ходу обстоятельств,
Я, бодро встал под ледяные струи душа,
Ты, вновь ударилась в экстаз.
Причиной стали стерильной белизны
"Б и д е " - и - "У н и т а з"...
И привлекающий не столько глаз,
Дизайнерской линейкой Premium & Lux,
Чарующе-комфортный с а н ф а я н с....

Анализ случая фетишизма туфли и корсета, который я собираюсь рассмотреть, привел меня к определенным выводам в отношении психогенезиса этой формы фетишизма; это воззрение было подтверждено также и другими случаями. Мы должны принять в качестве основания такой аномалии специфическую сексуальную конституцию, которая характеризуется необычной силой определенных частичных влечений. При таком условии комплекс фетишистских феноменов формируется при сотрудничестве двух факторов, а именно: уже упомянутого частичного вытеснения и процесса смещения, который мы детально рассмотрим.

Описание случая будет максимально кратким. Во время проведения анализа пациенту было двадцать два года, и он был студентом технического колледжа. В начале лечения он передал мне автобиографию, в которой подробно описывалась его сексуальная жизнь. Первое, что обращало на себя внимание, было то, что в зрелом возрасте он в отличие от своих сверстников не разделял их сексуального интереса к женщинам. Но он не испытывал также никаких любовных в обычном смысле чувств по отношению к представителям мужского пола. Сознательное знание о наиболее важных факторах сексуальной жизни было приобретено им очень поздно. И как только он получил такое знание, у него возникла мысль, что он окажется импотентом. Кроме этого, он питал сильную антипатию к способу удовлетворения собственными руками, который столь обычен в его возрасте.

Его сексуальные интересы повернулись в другом направлении. В возрасте четырнадцати лет он начал связывать себя, повторяя это всяческий раз, когда его никто не беспокоил дома. Ему доставляли удовольствие книги, в которых шла речь о приковывании или привязывании: например, истории о краснокожих индейцах, в которых пленников привязывали к столбу и подвергали пыткам. Но он никогда не пытался связать другого человека, как и не испытывал влечения к такому обращению со стороны другого.

Когда ему было около пятнадцати лет, во время пребывания на курорте он увидел мальчика восьми или десяти лет, который немедленно привлек его внимание своими элегантными туфлями. В своей автобиографии он писал: «Всякий раз, когда я смотрел на эти туфли, я испытывал огромное удовольствие и хотел, чтобы это повторялось вновь и вновь». По возвращении домой он начал интересоваться элегантными туфлями, в особенности теми, которые носили его товарищи в школе. Этот интерес вскоре перешел на женские туфли и перерос в страсть. «Мои глаза приковывались к женским туфлям как будто под влиянием какой-то волшебной силы... Но уродливые туфли отталкивали меня и наполняли меня отвращением». Поэтому созерцание изящных туфель на женщинах вызывало в нем «внутреннее ликование». Часто это чувство удовольствия переходило в сильнейшее возбуждение, особенно при виде лакированных ботинок на высоком каблуке наподобие тех, которые носят дамы полусвета. Однако не внешность этих туфель являлась причиной этого возбуждения, но яркая мысленная картина того неудобства, которое они должны были причинять человеку, их носящему. Для того чтобы самому непосредственно испытать это чувство жмущих туфель, он часто надевал собственную обувь не на ту ногу, втискивая правую ногу в левый ботинок и наоборот.

Интерес к корсетам появился у него вскоре после пробуждения интереса к обуви. Когда ему было шестнадцать, он завладел старым корсетом матери, иногда тесно зашнуровывал себя в нем и даже носил его под обычной одеждой вне дома. Очень характерно следующее описание в его автобиографии: «Если я вижу туго затянутых женщин или девушек и мысленно представляю то давление, которое должен оказывать корсет на грудь и тело, у меня может появиться эрекция. В таких случаях мне часто хотелось быть женщиной, потому что тогда я мог бы туго затягиваться в корсет, носить женские ботинки на высоком каблуке и стоять перед магазинами, где продаются корсеты, не привлекая внимания. Это невозможно, но мне часто хотелось носить женскую одежду, корсеты или туфли». Высматривание туго затянутых талий или элегантных туфель стало наиболее важной формой его сексуальной активности. Этот интерес занимал главное место в его мечтах. Ночью он часто видел эротические сновидения о корсетах, плотном зашнуровании и т.п. И как мы уже сказали, у него было пристрастие к чтению историй садистского характера. Все, что касалось этих наклонностей, он хранил в строгом секрете, пока не обратился за советом к специалисту, а тот направил его ко мне для психоанализа. С самого начала я скептически относился к результату терапии.

В данном случае нельзя обнаружить случайных причин, которым в более ранней литературе по этому предмету приписывается большое значение в этиологии фетишистских тенденций. Тот факт, что пациент, будучи мальчиком, видел, как его мать надевала свой корсет, не мог оказать воздействие в качестве психической травмы. Его интерес к корсетам матери или, позднее, к туфлям мальчика, без сомнения, являлся выражением перверсии, которая уже существовала. Этим обстоятельствам никак нельзя приписать этиологическое значение.

Что явно обращает на себя внимание в этом и всяком другом случае подобного рода, так это чрезвычайное ослабление сексуальной активности индивида. Фактически трудно говорить о сексуальной активности в случае этого пациента, кроме его ранних попыток зашнуровывать и связывать себя. Он никогда не осуществлял никаких садистских или других желаний по отношению к людям; свои желания этого рода он полностью удовлетворял с помощью фантазии. Практически он никогда не выходил за пределы автоэротизма.

Но если, с одной стороны, мы обнаружили слишком мало свидетельств сексуальной активности пациента, то, с другой стороны, мы видели отчетливо проявлявшееся у него сексуальное влечение к созерцанию. Однако даже это влечение отклонилось от действительной сферы своего интереса. Он был направлен не на тела других людей в их целом, не на их первичные или вторичные половые признаки, но на определенные предметы их одежды. Т.е. он был направлен не на обнаженное тело, а на то, что его скрывает. И здесь снова-таки пациент «специализировался» на обуви и на стягивающей части одеяния верхней части женского тела. Сексуальное желание не выходило за пределы созерцания этих объектов.

Следовательно, это вопрос фиксации на предварительной сексуальной цели. Тем не менее вид женских туфель доставлял ему удовольствие, только если они элегантно выглядели; неуклюжая и уродливая обувь вызывала у него чувство отвращения. Следовательно, бок о бок с сексуальной переоценкой фетиша мы находим отчетливую тенденцию к его эмоциональному отталкиванию точно так же, как и в случаях с невротиками. Требование высокой эстетичности, которое фетишист туфель предъявляет своему сексуальному объекту, указывает на сильную потребность в идеализации последнего.

Хотя сексуальная активность пациента была значительно ослаблена и хотя его влечения находили удовлетворение в достижении предварительных сексуальных целей, из этого никоим образом не следует, что ему была свойственна фундаментальная, первичная ослабленность либидо. Анализ неврозов ясно показал, что чрезвычайно сильные поначалу влечения могли быть парализованы вытеснением. И анализ настоящего случая обнаружил подобное же положение вещей. Многочисленные факты, только некоторые из которых можно привести, показали, что активные садистские частичные влечения пациента и его сексуальное удовольствие от созерцания первоначально были ненормально сильными. Но оба влечения, которые действовали в теснейшем «слиянии» (Адлер) друг с другом, были захвачены вытеснением.

Казалось, однако, что и другие частичные влечения были включены в процесс вытеснения. Особая потребность фетишиста в эстетической ценности его сексуального объекта указывает на то, что либидо первоначально было направлено на определенные сексуальные цели, которые большинству нормальных взрослых людей кажутся особенно неэстетичными и вызывают у них отвращение. Перед тем как я взялся за этот анализ, мое внимание было привлечено к определенной сфере жизни влечений. В частной беседе профессор Фрейд сообщил мне, основываясь на собственном опыте, что вытеснение копрофильного удовольствия от запаха играло особую роль в психогенезисе фетишизма ног. Мои собственные исследования полностью подтверждают это воззрение. В данном случае фетишизма я обнаружил, что пациент первоначально испытывал необычно сильное удовольствие от обоняния «внушающих отвращение» запахов тела. Вытеснение его копрофильного удовольствия от запаха, его скопофилия* и его сексуальная деятельность привели к формированию компромиссных образований. И именно эти компромиссные образования конституируют характерные особенности фетишизма ног.

Встречаются случаи фетишизма, в которых сексуальная аномалия проявляется в невытесненном, т.е. совершенно сознательном наслаждении от вызывающих отвращение запахов. При этом так называемом фетишизме запаха удовольствие часто получают от запаха потных и нечистых ног; последние же в свою очередь пробуждают скопофильные влечения пациента. В данном случае оказалось, что пациент прошел через ступень, соответствующую фетишизму запаха, после чего произошла своеобразная модификация, посредством которой осфресиолагния подверглась вытеснению, и его удовольствие от смотрения сублимировалось в удовольствие от созерцания обуви, наделенной эстетической ценностью. Но по какой причине скопофильные и осфресиолагни- ческие влечения пациента могли столь явно обратиться на ноги вместо того, чтобы быть направленными на половые органы и их секреции? Некоторые наблюдения заставили меня подозревать, что поначалу оба влечения были связаны с зонами гениталий, но в спор с ними преждевременно вступили другие эрогенные зоны. Преобладание эрогенных зон этого рода (рот, анус и т.д.) нам хорошо известно из теории сексуальных аберраций, а также из многочисленных анализов неврозов и сновидений.

И действительно, анализ пациента показал, что довольно рано генитальная зона натолкнулась на соперничество со стороны анальной зоны. В период детства чисто сексуальный интерес уступил место интересу к процессам экскреции, и уже в возрасте половой зрелости пациента захватила другая волна вытеснения с подобной же (женской) целью. Необычно долгое время он сохранял инфантильные представления о том, что процессы экскреции имеют значение сексуальной функции. Соответствующий характер был присущ и символизму его сновидений. Его скопофилия и осфресиолагния - в той мере, в какой они не были смещены на ноги, - были направлены на функцию и продукты мочеиспускания и испражнения.

Воспоминания пациента о раннем детстве были связаны главным образом с впечатлениями запаха и уже только во вторую очередь с впечатлениями созерцания. При всяком его мысленном обращении к тому времени у него часто возникали некоторые навязчивые представления. Одним из них был запах йодоформа и пироксилиновой кислоты - веществ, использовавшихся его матерью в период его детства. Другой - сцена на морском курорте, когда он видел свою мать заходящей в воду. Действительно, значение этой сцены удалось объяснить только с помощью его ассоциации, и оно заключалось в следующем: один или два раза он запачкался, и тогда мать относила его в море, чтобы помыть.

Множество воспоминаний, связанных с запахом, возникли у него о позднем периоде детства. Например, ему вспомнилось, как в комнате своей матери он нашел пакет с волосами, запах которых был ему приятен; он вспомнил также о том, что обнимал свою мать для того, чтобы обонять запах из подмышек. В еще одном воспоминании из раннего детства его мать держала у одной груди его младшую сестру, а он сам касался ртом другой груди, и ему нравился запах материнского тела.

Такая любовь пациента к своей матери продолжалась до десяти лет, и вплоть до этого возраста он довольно часто спал в ее кровати. Но в возрасте десяти лет его нежное чувство уступило место неприязни. Он просто терпеть не мог запах женского тела. И тогда же, когда его удовольствие от запахов подвергалось вытеснению, его сексуальный интерес отвратился от женщин и перешел на ближайший мужской объект — его отца. В связи с этим переносом и вышел на передний план его интерес к выделениям тела. Несомненно, его интерес был направлен на эти процессы благодаря некоторым привычкам его отца, который, например, нередко справлял нужду, не стесняясь своих детей. Фантазии мальчика в значительной степени занимало все, что касалось этой функции у него самого и у его отца.

С этим переносом сексуального интереса пациента на своего отца было тесно связано его желание быть женщиной, которое, как мы знаем, активно проявилось по достижении половой зрелости. В его сознании, однако, это желание никак не соотносилось с выполнением сексуальной функции женщины. Оно было направлено на то, чтобы «носить плотно зашнурованные женские туфли и корсеты, как это делают женщины, и иметь возможность смотреть на них в витринах магазинов, не привлекая внимания». Как уже было сказано, он пару раз действительно надевал корсет под одежду в этом возрасте. Его желание быть женщиной проявлялось бессознательно многообразными способами, о которых мы еще будем говорить.

Его инфантильные побуждения протеста и ревности необходимо обращались то против отца, то против матери, что, в свою очередь, ассоциировалось с фантазиями о смерти и кастрации, в которых пациент исполнял то активную, то пассивную роль. Объектом его активных фантазий о кастрации была его мать, которой его инфантильное воображение приписывало мужской половой орган, в то время как пассивные фантазии о кастрации соответствовали его желанию быть женщиной. Эти фантазии восходили к тому времени, когда он полагал, что женский пол первоначально обладал пенисом, но лишился его вследствие кастрации. Все эти представления занимали много места в его сновидениях. Иногда ему снилось, что он должен ампутировать палец у женщины или сделать операцию своему отцу, а потом мать помогала ему зашить рану. В других сновидениях появлялся мотив обезглавливания ребенка. В одном из повторяющихся сновидений, о которых стоит упомянуть, за ним гнался человек с ножом в руке. Это исключительное развитие кастрационного комплекса свидетельствует о первоначальной силе его садо-мазохистских побуждений. Кастрация в фантазиях пациента не только имела значение оскопления, но также была связана с той всегда особенно интересовавшей его мыслью, что кастрация делает невозможным мочеиспускание. Отсюда тянутся связи к другому комплексу представлений.

Все невротики, у которых особенно выраженными эрогенными зонами являются анальная и уретральная области, обнаруживают тенденцию к задерживанию испражнений. У нашего пациента эта тенденция была необычайно сильной. Его многочисленные детские воспоминания касаются того удовольствия, которое он получал, предаваясь этому занятию. С этим же был связан и имеющийся у него невротический симптом - «прерывистое мочеиспускание».

На протяжении всей своей жизни пациент предавался фантазиям, в которых он был вынужден воздерживаться от того, чтобы справлять нужду. Например, ему нравилось воображать, что он был привязан к столбу индейцами и был принужден удерживать в себе содержание мочевого пузыря и кишок. В этой фантазии присутствовал сильный элемент мазохизма. Другим из его любимых представлений было то, как он был исследователем Арктики и жуткий холод не давал ему даже ненадолго открыть одежду для того, чтобы удовлетворить зов Природы. Эти же мотивы наряду с некоторыми другими лежали в основе его экспериментов по привязыванию себя; и немаловажно, что это все происходило в туалете. В данном случае это связывание, которое играет значительную роль в фантазиях садистов и мазохистов, получило свое значение вследствие связи с функциями испражнения. Тугое зашнуровывание создавало давление на кишки и мочевой пузырь, что доставляло пациенту удовольствие; а когда он в первый раз надел корсет, у него появилась эрекция, и он, так сказать, спустил воду. Важная составляющая мотива зашнуровывания была найдена в некоторых его автоэротических привычках, связанных со сжатием гениталии.

Доминирующей у нашего пациента была анальная зона. В детстве это способствовало определенной автоэротической практике, а именно: он старался садиться так, чтобы каблуки прижимались к анальной области. А в его воспоминаниях мы находим прямую связь между ногой и анусом, где каблук более или менее соответствовал мужскому органу, а анус - женскому. Эта связь еще усиливалась его копрофильным удовольствием от запаха. А его автоэротизм находил неограниченное удовлетворение в обонянии его собственных экскреций и секреций. В раннем возрасте ему доставляли удовольствие запахи, исходящие от кожи, области гениталии, ног. Таким образом, ноги вполне могли получить значение гениталии в его бессознательных фантазиях. Можно добавить также в отношении его копрофильного удовольствия от запаха, что множество из его сновидений разворачивались в туалете или выполняли анально-эротические желания посредством прозрачной символики. Одним из характерных было для него сновидение, в котором он вкладывал свой нос меж двух больших полушарий.

Уже было сказано, что скопофильное влечение пациента было также направлено главным образом на экскременты. Ему часто снились его отец и брат в ситуациях этого рода; также вода встречалась в качестве символа в большинстве его сновидений, чему ярким примером может быть следующее. Он был в лодке со своим братом, и они проплывали через гавань. Для того, чтобы выйти из гавани, им нужно было миновать странное сооружение, которое выглядело как дом на воде. Затем они вышли на открытый простор, но неожиданно оказались на сухой земле, причем лодка двигалась по улице, не касаясь земли. Затем они летели по воздуху, и на них смотрел полицейский. Попробую в нескольких словах изложить толкование этого сновидения. Слово «гавань»(Haffen) имеет двойное значение, поскольку в некоторых диалектах Haffen означает горшок. Слово «лодка» (Schiff) очень похоже на слово, которое в грубом употреблении имеет значение «мочиться» (Schiffen). Строение в гавани напоминает конусообразные колонны храма, а другая ассоциация - Колосс Родосский. Колосс представляет человека с широко расставленными ногами над входом в гавань Родоса. Это напоминало пациенту отца, которого он видел в подобном положении, когда тот мочился. Последующее путешествие в лодке в компании своего брата, которое частью проходило по воздуху, было связано с детскими воспоминаниями о нередких среди мальчиков соревнованиях, касающихся процесса мочеиспускания. Некоторое значение в этом сновидении имеет также эксгибиционистский фактор, поскольку мочеиспускание происходило перед полицейским, а из опыта известно, что представители власти в сновидениях означают отца.

Необычайно богатый сновидческий материал, предоставленный пациентом в ходе его анализа, содержал большое количество сновидений на подобную тему. Из поражающего разнообразия этих сновидений можно заключить, что в его фантазиях необычайно много места занимало копрофильное удовольствие от созерцания. Следует упомянуть, что он проявлял черты характера, связанные с сублимированным анальным эротизмом; особенно выпукло проявлялись такие черты, как педантичная бережливость и любовь к порядку.

То, в какой степени нога вытеснила пенис в сознании пациента, ясно видно в его сновидениях, два из которых я кратко перескажу. В одном из них он носил тапочки, изношенные сзади настолько, что видны были пятки. Это сновидение оказалось эксгибиционистским. Пятка служила замещением полового органа, как это часто бывает в эксгибиционистских сновидениях. Типичным был и аффект тревоги. В другом сновидении пациент касался ногой женщины и таким образом запачкал ее. Здесь все понятно без дальнейших комментариев.

Теперь ясно, почему пациента так интересовали высокие каблуки на женских туфлях. Каблук туфли соотносится с пяткой ноги - частью тела, которая в силу вытеснения приняла значение мужского полового органа. Таким образом, склонность пациента к женским ногам и тому, что их скрывает, и в частности к каблукам, явилась продолжением его инфантильного сексуального интереса к предполагаемому пенису у женщин.

Приведенные здесь факты представляют лишь небольшую часть выявленного в ходе анализа материала, но мне это кажется достаточным для того, чтобы показать, что нога может выступать как замещение гениталий. Скопофильные и осфресиофильные влечения пациента, которые были с самого начала направлены преимущественно на экскреции, претерпели далеко идущие, хотя, разумеется, очень разно- родные изменения. Если осфресиофильное влечение было у него в значительной степени подавлено, то скопофильное влечение заметно усилилось, но в то же время отклонилось от первоначальной сферы своего интереса и идеализировалось. Именно к этому последнему процессу, который затронул второе из двух рассматриваемых влечений, вполне применим термин Фрейда «частичное вытеснение».

Уже после этого случая я неоднократно имел возможность анализировать фетишистские черты у невротиков, у которых эти черты формировали вторичные симптомы; и всякий раз я приходил к тем же самым заключениям относительно важности этих влечений, составляющих основу фетишистских симптомов в данном случае. Вследствие этого однообразия результатов я не привожу новый материал из этих более поздних случаев.

Следует сказать несколько слов о терапевтическом эффекте психоанализа в этом и других случаях фетишизма. Мне не удалось устранить фетишистские симптомы в этом конкретном случае; но благодаря аналитическому истолкованию власть сексуальной аномалии над пациентом значительно уменьшилась, и в то же время значительно усилилось его сопротивление влечению к женским туфлям и т.п., и уже в процессе анализа появились нормальные сексуальные влечения. Я думаю, что если бы лечение продолжалось с неослабевающей настойчивостью, то вполне возможно, что постепенно удалось бы достичь нормального либидо.

Терапевтический исход кажется более благоприятным в тех случаях, когда черты фетишизма не так отчетливо выражены, например, когда они сочетаются с неврозом. Случай, подвергавшийся мной анализу не так давно, показывает, что психоанализ, по-видимому, может устранить как невротические, так и фетишистские симптомы и привести в норму сексуальное влечение у пациента.



Из книги Г. Гринвальд  ЗНАМЕНИТЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ПРАКТИКИ ПСИХОАНАЛИЗА