Сама виновата?

В наше время стало очень модно говорить о личной ответственности человека за свою судьбу и происходящее с ним. При этом обычно произносятся вроде бы правильные слова о том, как такой подход помогает людям лучше раскрыть свои возможности и реально изменить жизнь к лучшему, не дожидаясь тщетно помощи извне. Однако такая тенденция имеет, к сожалению, и очень серьёзные негативные оборотные стороны. Одна из них заключается в том, что риторика вокруг личной ответственности нередко используется как инструмент для рационализации и поощрения вопиющего зла. О том, как и почему это может происходить, пойдёт речь в настоящей работе.

Часто, чтобы понять происхождение общественной тенденции, приносящей много негатива в жизнь людей, стоит разобраться: а кому это выгодно? Да-да, в самом прямом смысле выяснить, в чьи карманы в результате течёт бабло. В данном случае, если говорить о личной ответственности, громче всех на эту тему вещают обильно расплодившиеся нынче инструкторы различных тренингов, коучи, мотивационные ораторы и иже с ними.

Но вот что настораживает: те же деятели учат людей деструктивным приёмам взаимодействия. Проходя мимо книжных развалов, можно заметить названия типа: «Боевое НЛП», «Слово – оружие» и так далее. С кем воюем, господа? Быть может, это специальные пособия, содержащие секретные знания для подготовки «агентов 007»? Но почему тогда они выставляются на продажу простым обывателям?

Не менее впечатляет, когда авторы в предисловиях описывают свои озаглавленные таким образом пособия как помогающие правильно выстроить взаимоотношения не только с сослуживцами на работе, но и с романтическими партнёрами, а также с близкими в семье. Надо думать, у этих сочинителей очень специфические представления о правильности! Казалось бы, то, о чём они пишут и вещают на своих тренингах – их личное дело. У каждого человека в свободной стране должна быть возможность самовыражения. Но, с другой стороны, оголтелая пропаганда деструктивных методов взаимодействия даже с самыми близкими людьми приводит к зловещим переменам в общественном сознании. Подобное поведение начинает восприниматься многими как норма, органическая часть повседневной жизни. И в то же время, появляется всё больше людей, ощущающих себя жертвами своих партнёров, близких, друзей, сослуживцев, которые вели себя подобным образом. Однако в своей беде пострадавшие нередко оказываются совершенно одни, не встречая понимания и даже элементарного сочувствия окружающих. Ведь в свете новой идеологии их незавидная ситуация – не более чем итог естественной борьбы за существование, в результате которой сильные побеждают, а слабые заслуживают презрения, вымирания и забвения.   

С точки же зрения персональной ответственности получается, что люди сами выбрали быть жертвами, и им некого обвинять, кроме самих себя. И проблема здесь, по мнению идеологов, не в социальных хищниках, а в пострадавших, в той уязвимости, благодаря которой они словно притягивают тех, кто их использует.

Несомненно, люди сильно варьируются по своей уязвимости по отношению к подобной эксплуатации. Особенно сложно приходится тем, кто по своей натуре доверчив и готов помогать другим, отрывая что-то от себя, не получив при этом достоверной гарантии получить что-то взамен. Однако хотя такие черты ставят этих людей в опасность, они никоим образом сами по себе не делают их плохими. Напротив, в определённых ситуациях эти люди оказываются просто бесценными и незаменимыми. Например, когда тебе плохо, они придут на помощь сразу же, вместо того, чтобы прикидывать «а зачем мне это нужно?», «что я за это получу?» и так далее. Таким образом, в объективных интересах окружающих оберегать этих людей, предупреждая об опасности, а не наблюдать хладнокровно, как они становятся добычей стервятников.

Впрочем, значительная часть людей всё же способны адаптироваться и научиться избегать опасности, исходящей от токсичных – жестоких, лживых, манипулятивных личностей. Но какой ценой достигается такое приспособление? В первую очередь, как уже можно было предвидеть на примере особо уязвимых людей, для этого приходится жертвовать доверием и безусловной готовностью помогать.

Однако если говорить об отношениях в семье или между долгосрочными романтическими партнёрами, такое поведение драматически снижает качество союза. Когда люди не могут уже доверять, открываться друг другу, не хотят делать что-то для другого просто так, их отношения вырождаются в базар. В результате, будучи в паре формально, они оказываются одинокими вдвоём.

Степень доверия между партнёрами по отношениям можно измерить при помощи опросника Ларзелере и Тастона http://psychopaths.ru/dyadictr.pdf .  Как видно из приведённых там результатов, уровень доверия в паре сильно разнится в зависимости от того, кем люди приходятся друг другу. Таким образом, в отсутствие доверия люди чувствуют себя словно чужими.   

В результате, человеку, который не хочет стать жертвой, но в то же время стремится избежать отчуждения, приходится маневрировать между необходимостью раскрыться перед партнёром, с одной стороны и сопряжённой с этим опасностью, с другой. Некоторые самоуверенно утверждают, правда, о своей способности прекрасно разбираться в людях, кому можно доверять, а кому нет.

Однако насколько обоснована такая уверенность, показывает пример самых опасных людей – психопатов. Даже ведущие специалисты в этой области, такие как Р. Хэр, а до него Х. Клекли, открыто признавали, как неоднократно людям с этой патологией личности удавалось их эксплуатировать. Так, читавшие книгу «Лишённые совести» могли обратить внимание, как сквозь неё красной нитью проходит стремление её автора отомстить психопатам как классу за доставленные ему неприятности.

В свете сказанного нетрудно понять, почему самоуверенные утверждения многих о способности видеть насквозь малознакомых людей, и в первую очередь особо опасных, представляют собой в лучшем случае проявления необоснованного оптимизма, усугубляемого специфическим проявлением общего механизма человеческой психики, который будет описан далее.

В обиходной речи принято употреблять прилагательное «адекватный» как синоним психического здоровья. Однако, как удачно заметили Шелли Тейлор и Джонатон Браун, при этом нормальные люди в значительной степени живут в мире иллюзий:

- Воспринимают себя нереалистично положительно. Те, кто не согласен с этим утверждением, могут проверить его следующим образом: Собрать сотню-другую психически здоровых людей и попросить их ответить на вопрос, считают ли они себя привлекательнее, умнее и т.д. сидящего рядом человека. Число людей, считающих себя лучше соседа по большинству признаков, окажется значительно больше половины!

- Они смотрят в своё будущее через розовые очки, если сравнивать их восприятие с объективной статистикой (нереалистичный оптимизм).

- Они считают себя обладающими большей возможностью управлять происходящими событиями, нежели это имеет место в действительности (иллюзия контроля).

Примечательно, что, например, люди, страдающие клинической депрессией, не склонны демонстрировать описанное положительное искажение восприятия.

К приведённому списку позитивных деформаций в защитном арсенале психики здорового человека можно добавить ещё такую важную тенденцию, как вера в справедливый мир. Согласно классической формулировке Мелвина Лернера, «индивиды испытывают потребность верить, что они живут в мире, где люди обычно получают то, что они заслуживают, и заслуживают то, что получают». Измерить веру человека в справедливый мир можно при помощи шкалы, которую разработали Зик Рубин и Энн Пеплау (см. опросник http://psychopaths.ru/justworld.pdf ).

Вера в справедливый мир может оказывать благоприятное влияние на душевное состояние человека, порождая в его сознании иллюзию контроля над собственной жизненной ситуацией по следующей схеме: если я буду поступать правильно, мне воздастся добром. В этом отношении примечательна отмеченная в упомянутой работе Рубина и Пеплау положительная корреляция веры в справедливый мир и внутреннего локуса контроля (о локусе контроля, а также опросник для определения его характера, внутренний или внешний, см.  http://psychopaths.ru/locus.pdf ).

Однако склонность верить в справедливый мир имеет и серьёзную оборотную сторону. Она хорошо видна из следующего замечания Фрица Хайдера, сделанного им, впрочем, задолго до работ Мелвина Лернера: «Взаимоотношение между добродетелью и счастьем, между злом и наказанием столь сильно, что, когда одно из этих состояний задано, другое часто предполагается. Несчастье, болезнь, происшествие часто рассматриваются как знаки испорченности и вины. Если О. не повезло, то он совершил грех» (цит. по книге Ф. Хайдера «Психология межличностных отношений»). 

Следуя такой логике, люди, верящие в справедливый мир, осуждают пострадавших, не вдаваясь в детали ситуации, в которой те оказались. Самые разные люди, от жертв сексуального насилия («она оделась, как сама знаешь кто, сама пришла к нему, там выпила...») до неимущих («просто работать лучше надо и не лениться!») оказываются при этом «сами виноваты». В результате, они не получают не только помощи от окружающих, но и элементарного сострадания.

В суровые времена средневековых эпидемий люди также пытались вести себя «правильно» - они ходили в церковь и замаливали свои грехи. Однако для микроорганизма, получившего впоследствии название Yersinia pestis, не было ни эллина, ни иудея – вызванная им чума косила всех, независимо от вероисповедания. И только с накоплением реальных знаний, разработкой антибиотиков и вакцин, у людей появился реальный шанс противостоять инфекции.

Подобным образом, святая вера в справедливый мир не делает людей, населяющих его,  справедливее или добрее. А чтобы реально противостоять социальной заразе, нужно для начала понять механизм её действия, выяснить реальный источник опасности. И подобно тому, как понимание природы инфекционного заболевания основывается на исследовании материала, взятого у больных, в изучении токсических личностей, представляющих угрозу для окружающих, важную роль играют сведения, полученные от их жертв.

В этом отношении представляет интерес опыт цивилизованных стран, где получили развитие интернет – сообщества женщин, пострадавших от домашнего насилия и иных форм деструктивного поведения в близких отношениях. Во-первых, это прекрасная возможность реабилитации, позволяющая  этим женщинам снова почувствовать себя полноценными, открыто говоря о своей проблеме без стыда, унижения и позора, которым пронизано их общение с другими людьми, по причинам, названным выше, обвиняющими их в создании собственных проблем. Ведь здесь эти женщины находятся среди тех, кто также оказался в подобной ситуации, а потому у них нет оснований скрывать происшедшее с ними и чувствовать себя при этом ущербными.

Во – вторых, у них есть прекрасная возможность восстановить справедливость, расквитавшись со своими обидчиками. Нередко при этом некоторые женщины с ужасом открывают для себя, скольких ещё её «красавец – мужчина» называл «любимой и единственной». А когда речь идёт о самых опасных социальных хищниках – психопатах, в случае многих из них начинает отчётливо вырисовываться картина их криминальной деятельности. Теперь у них уже не получается сидеть на ж*** так же ровно, как раньше – приходится бегать из штата в штат или даже, скажем, из США в Канаду, дабы уйти от ответственности. Некоторые пытаются спастись от правосудия на краю света, отправляясь в Австралию или Новую Зеландию. Однако поскольку они и там не могут обойтись ни без противозаконных «фокусов», ни без женщин, ими начинают интересоваться компетентные органы уже на новом месте жительства. А участницы  сообществ пострадавших в разных странах координируются между собой и направляют в соответствующие инстанции необходимые материалы для того, чтобы у ненаглядного было достаточно времени хорошо подумать о своём поведении, глядя на мир через окно в клеточку. Такая мера, кстати, также спасает некоторых женщин от искушения дать, несмотря ни на что, негодяю ещё один шанс, и подвергнуть себя тем самым дополнительной опасности. Впрочем, находятся, конечно, и такие, которые потом раскаиваются и ездят навещать своего «избранника» в колонии, однако это всё же скорее исключения, и даже при таком раскладе для женщины  опасность меньше, чем в случае, если бы виновник её несчастий остался на свободе.

Разумеется, лишение свободы не перевоспитает психопата, не наделит его совестью и способностью человечнее относиться к другим. Более того, специалисты нередко выражают пессимизм относительно исправления посредством тюремного заключения кого бы то ни было. В то же время, оно помогает на какое- то время защитить потенциальных жертв от тех, кто представляет для них серьёзную опасность.    

Кроме того, даже если тем, кто практикует деструктивное поведение по отношению к своим партнёрам, удаётся оставаться формально в рамках закона, придание гласности их поступков помогает хотя бы частично обезопасить людей, которые в противном случае пострадали бы в процессе общения с ними. Как говорится, предупреждён – значит, вооружён. 

У этой проблемы есть и другой важный аспект. Если на Западе, скажем, систематическое вредоносное поведение индивида по отношению к другим воспринимается как проявление психопатологии, то в наших краях о таком говорят: он просто плохой человек. Однако само понятие о плохости претерпевает в настоящее время у нас удивительную метаморфозу. С точки зрения личной ответственности, когда виноватой сплошь и рядом оказывается жертва, позорно оказывается не дурно обходиться с людьми, а быть тем, с кем безнаказанно так можно поступать: использованным, обманутым, «лохом». Даже если тот, кто с тобой так обошёлся, допустил вопиющие злоупотребления твоим доверием, вероломно предав свой статус друга или близкого человека.

Плохим же теперь становится быть модно. Как пишет один популярный автор, проводящий столь распространённые ныне тренинги успеха, «плохих парней любят девушки, уважают прочие парни и обходит стороной шпана». «Славных малых» же, по его утверждению, «используют женщины» и даже собачки мочатся на их обувь. К сожалению, распространение такой идеологии, когда подобные бизнес – тренеры справляют свою нужду заработать на чужих проблемах, гадя в мозги представителей молодого поколения, приводит к весьма негативным последствиям, выражающихся в первую очередь в диспропорциональном числе людей, пострадавших от тех, кого они считали самыми близкими. Популярность же идеи личной ответственности усугубляет эту ситуацию. Если раньше пострадавшие могли считать себя хотя бы внутренне правыми, рассчитывать на поднимание и поддержку окружающих, то теперь этого нет. Приходя в отчаяние, эти люди нередко проникаются ненавистью не только к своим обидчикам, из-за которых всё началось, но и ко всему несправедливому миру и людям, которые его населяют. Многие становятся одержимы жаждой мести, причём не только непосредственным виновникам, но человечеству в целом, а её удовлетворение может принимать весьма жестокие и трагические формы. И тогда стремление некоторых любой ценой почувствовать себя круче других обходится дорого всем.

Тем же, кто привык обвинять жертву в случившемся с ней, даже не пытаясь разобраться в обстоятельствах, хотелось бы рассказать следующую историю о мышах и людях, а также о прогрессе наших знаний. Ведь часто такие обвинения имеют в своей основе если не откровенное невежество, то, по крайней мере, неспособность увидеть всю сложность и многообразие факторов, обусловивших ту или иную ситуацию. И даже если приведённый пример никого не переубедит, пусть он хотя бы поможет кому-то взглянуть на сложившееся положение с иной точки зрения.      

Современные женщины оказались в очень непростой ситуации. С одной стороны, на протяжении миллионов лет, когда в процессе эволюции происходило формирование биологического вида homosapiens, человеку было сложно добывать себе пропитание. Сладкая и жирная пища, позволявшая быстро снабдить мозг необходимой ему глюкозой и обеспечить достаточный запас калорий, представляла особую ценность. Это обстоятельство, несомненно, сыграло важную роль в формировании предпочтений современного человека и теперь благополучно эксплуатируется компаниями, скармливающими народу фаст-фуд, а также прочими отраслями пищевой индустрии.

С другой стороны, упитанные женщины, каких изображал на своих полотнах Рубенс, уже давно не в моде. Конгломерат богатых и влиятельных индустрий, в той или иной форме торгующих женским телом, его изображениями, или продающих при помощи женского тела всевозможные товары и услуги, формирует в бытовом сознании стандарт красоты всё более тощий по сравнению с объективной физиологической нормой.

Описанное противоречие дорого обходится многим женщинам – одни тщетно пытаются сбросить вес, пробуют различные диеты, а другие безуспешно лечатся от анорексии, булимии и прочих пищевых расстройств. Ситуация усугубляется заметным усилением в последние годы сексуальной объективации женщин, выгодной упомянутым выше отраслям торговли женским телом и прочим сферам бизнеса, базирующим на этом свой доход. Если мужчина может позволить гордиться своим пивным брюхом и даже преподносить его как символ солидности, то женщина в известном смысле ценится ровно настолько, насколько она внешне привлекательна.

А злые языки сплетников и просто любителей поговорить на эту тему беспощадны к женщинам, имеющим лишний вес. «Естественно, она виновата в этом, а кто же ещё?», «Просто жрать меньше надо!» - такие и подобные обидные комментарии щедро отпускаются в адрес несчастных многими. Своё огорчение по этому поводу бедные женщины заедают всё новыми большими порциями калорийной пищи, тем самым раскручивая маховик, разрушающий их здоровье и социальный имидж.

Но действительно ли только они сами виноваты в своей проблеме? Рассмотрим с этих позиций следующий интересный эксперимент. Взяли четыре пары сестёр-близнецов в возрасте от 21 до 32 лет. Особенность этих пар заключалась в том, что в то время как одна из сестёр имела более или менее нормальный вес (согласно принятому в настоящее время определению это подразумевает индекс массы тела от 18,5 до 25), другая страдала клинически выраженным ожирением (ИМТ > 30). Казалось бы, более упитанной сестре уж точно некого винить. Она не может сказать: «моё ожирение прописано у меня в ДНК», когда ИМТ её сестры – однояйцевого близнеца на 9 единиц ниже. И в то же время, как видно из дальнейшего изложения, причина такой разницы может оказаться не столь простой, как некоторым хотелось бы верить.

Экскременты (примерно половину массы человеческих испражнений составляют бактерии) сестёр были скормлены (через пластиковую трубку в желудок) разным безмикробным мышам, которых после этого держали с питанием adlibitum на одинаковой диете с низким содержанием жиров и высоким содержанием растительных полисахаридов. И тут выяснилось, что мыши, которым были скормлены фекалии более тучных женщин, набирали большую жировую массу! Но виноваты ли тогда более полные сёстры в выборе микрофлоры, населяющих их кишечники? Сомнительно, согласитесь, если не делать диковинных предположений о том, куда они могли засовывать свои пальцы (а потом не мыть тщательно руки). Ведь они-то сами персонально не приглашали в свои ЖКТ те или иные колонии бактерий!  

Конечно же, масса тела человека определяется множеством факторов. Среди них, вероятно, присутствуют и такие, которые в первую очередь определяются осознанным выбором индивида. Однако приведённый пример демонстрирует несправедливость огульного сваливания на человека вины за его ситуацию, сколь бы понятной она не представлялась.

Поэтому следующий раз, когда человек поделится с вами своей проблемой, быть может, не стоит сразу заявлять ему: ты сам(а) виноват(а)? Не лучше ли попробовать разобраться в реальных причинах, которые довели человека до жизни такой, а потом постараться помочь ему, даже не конкретными действиями, если это напрягает, а хотя бы моральной поддержкой и своими знаниями? Да, вероятно, это потребует больших усилий. Однако если в результате вместо человека, который возненавидит тебя как частичку враждебного мира, ты получишь настоящего друга, который в трудную минуту вместо обвинений просто придёт тебе на помощь, разве это не стоит того?