Каков Д'Артаньян на вкус

Очнулась в аэропорту Парижа с мыслью: «10 евро. Кофе за десять евро! Это надо запретить. Все надо запретить. Особенно мне такие вот поездки с мужчинами, температурой, кашлем и недосыпом». Так начиналось мое путешествие в Гасконь, моя первая Франция. Мой ужас - «Как прожить три дня совсем без интернета?!» и отчаянное - «Петр, вы расскажете мне сказку на ночь, на француском? В качестве утешения!»...






- Наталья, приглашаем вас во Францию, в Гасконь, на родину Д'Артаньяна, на дегустацию арманьяка «Clos Martin». Едут Ловыгин, Балакирев и журналисты...

Кто же знал, что ровно перед отлетом я заболею? Сразу из аэропорта нас повезли в старый замок, два часа разобрать сумки и - выпивать. Первый вечеря я помню смутно: воспаленное горло, умащенное сорокаградусным напитком, внезапно смягчилось и как будто бы запахло весной среди осени. Помню Ловыгин улыбнулся прекраснейшей из своей улыбок. Помню — три незнакомых журналиста стали очень родными. Помню, какой мягкой и прекрасной была кровать, а затем сразу —  солнечное утро.

- «Поедем на виноградники и на производство, одевайтесь теплее...». Я, если честно, ожидала что-то вроде завода по производству йогуртов, я на таком бывала: все хромированное, все блестящее, не пачкается робо-транспортеры, линии по полу «Не заступать» и рабочие в халатах, бахилах, шапочках и перчатках...






Я — наивная. Крафтовое производство — это вот так: низенькое строение, как все во Франции, кроме столицы, здания, обросшее по уши всякой разноцветной зеленью, похожее на волосатое, словом, а рядом, как я прочла, трактор Хипстер, согласитесь, с таким буйством красок, название ему очень подходит!





Аааа! Запомните этот момент: впервые в жизни я встретила человека из презентации, которую нам до этого предусмотрительно раздавали. Он хотел нам показать, как все работает, а чтобы мы точно поняли, предварительно нам налил. Арманьяк как-то высвобождает скрытые интеллектуальные силы. Кстати, вот это меня поражает: в арманьяке сорок градусов, но его можно по чуть-чуть постоянно. Из-под локтя умный человек подсказывает, что действительно хорошим спиртным именно напиться до потери сознания очень трудно: ты можешь пить их целый вечер и просто чувствовать себя лучше.





Аламбик для арманьяка — ни разу не российский самогонный аппарат. Потому что он красивый. Выглядит как стимпанковский паровоз, который протекает крепким алкоголем в бочки. Украсит любой загородный дом, купить можно здесь. Ха-ха, шучу. Никто вам ее просто так не продаст. И так раньше не в каждом частном хозяйстве был свой аламбик, поэтому его катали от производителя к производителю. Аламбик — сердце крафтовой «арманьячной». Около него, когда производит арманьяк, все время кто-нибудь дежурит, пока весь виноград не перегонят в алкоголь.





После дегустации мы поехали на виноградник, но он уже потихоньку превращался в изюмник. Тут уже зависит от сферы интересов: если вы хотите свежий виноград, приезжайте в сентябре, если посмотреть на производство арманьяка — поздней осенью. Впрочем, этот виноград в любом виде вкусный. В Гаскони сезон — всегда: это местечко заставляет думать о романтической любви, уединении, неспешных прогулках, легких поцелуях, ветре в волосах, крепком бухле бочками и плотных ужинах.

Собственно, эти виноградники поставляют «сырье» для арманьяка. Арманьяк производится на трех территориях: Нижний Арманьяк, Тенарез и Верхний Арманьяк, никто больше права производить мою крепкую прелесть не имеет. Вместе эти территории складываются в виноградный листик. Потому что это виноградные плантации в основном и есть: 15 000 га виноградников, 5200 га из них — исключительно под производство арманьяка.





Дима Балакирев поднял свой квадрокоптер, все французы ахнули и бросились фотографировать Балакирева, который фотографирует на квадрокоптер, а мы с Ловыгиным, пользуясь случаем, смылись подальше, но квадрокоптер очень быстро, к несчастью, нас отыскал. Вот все, что снято сверху — снято с него. В том числе «Cosharel, вид сверху».






Виноградники невероятно красивы с любого ракурса. Всю поездку мне думалось о том, что когда-нибудь я непременно сюда вернусь с мужчиной, в которого влюблена до одури. И мы будет гулять и любить друга друга бесконечно.





Идешь по деревне такой, усталый, видишь первую попавшуюся забегаловку, стремишься к нему как лань к источнику вод и на двери видишь объявление, что это ресторан из списка Мишлен. В деревне! Впрочем, признаю, что стеб по поводу порций в крутых французских ресторанах обоснован: они крохотные.





Дело в том, что большинство таких заведений считает, что есть нужно долго и со вкусом: крошечными порциями тебе в итоге приносят столько всего, что ты объедаешься. Три дня мы подолгу, помногу и с кайфом ели. Забавно, что у них нет многостраничногом меню, как у нас, тебе приносят карту  «на сегодня» — рыба или мясо, этот десерт и тот, вот эта закуска или вон та. Судя по вкусу блюд, этот подход очень оправдан. И, разумеется, фуагра. Она тут всюду. Ты можешь встретить ее даже в десерте.







Есть, гулять, целоваться, запивать алкоголем, ссориться, мириться и снова то же самое по кругу. Именно в таких городках и снимают кисло-сладкие французские фильмы о милых трагедиях, смешных драмах и невозможной любви. Солнце сквозь листву, развевающиеся на ветру волосы, велосипед, разбитые колени, щенок французского бульдога подставляет нежный животик, вот это все.







В Гаскони надо обязательно заглянуть в погреба! Зрелище мрачноватое, с налетом пыли и старины. Тут нам рассказывают супер-угар-мега-стори: какой-то бизнесмен намерен ввозить в Россию лакшери-продукт: арманьяк прямо в бочке из черного гасконского дуба, в такие тут разливают вообще все. Ждем с нетерпением. Надеюсь, кто-нибудь подарит мне такую на сорокалетие, чтоб следующие за день рождением пять лет пролетели незаметно.








В подвалы нас сопровождала неземного очарования провожатая. Это Дениз, ей 85, ее семья поколениями занимается производством арманьяка.  Неземное очарование Дениз, кстати, даже не в ее носе и прическе, а в том, что она — мастер погреба. Звучит очень лихо, да? Мастер погреба решает все в судьбе арманьяка: какой вид бочки использовать, как долго выдерживать, как ассамблировать, то есть смешивать, чтобы получить по-настоящему классный арманьяк, и стоит ли смешивать, не лучше ли сделать миллезимный арманьяк, из винограда одного года урожая. В общем, Дениз — повелительница спиртного. На самом деле она работает с прошлым: тот арманьяк, что она закупоривает в бочку сейчас, разольют по бутылкам ее внуки — бочки, которые она разливает по бутылкам, заполнили ее родители и прародители.





И, конечно же, снова надо выпить... Мне кажется, Ловыгин нам тут говорит что - то вроде «Не могу больше!».





Во Франции по улицам ходят множество котиков, но бездомными их назвать язык не поворачивается: скорее уж я бездомная. Они толстые, холеные, ласковые и в ошейниках, а я худая и кашляю! На ощупь Французские котэ, такие же как наши. И мурчат на нашенском! Кхм, кстати, заметьте, с арманьяком мы не расставались ни на минуту...





В сущности, очень романтическое селфи. Во-первых, сам сюжет — «мои ноги на чужой земле, надеюсь, я сюда вернусь». Во-вторых, угадайте, кто носит такие веселенькие кроссовки...





В общем-то, это единственный, пожалуй, блогтур, в котором я все время выпивала. Задача обязывает. Но сегодня, я согласилась бы променять весь алкоголь мира на такой вот яблочный пирог: после выпекания его фламбируют — выливают арманьяк и поджигают... В итоге получается сладкий, пьянящий, крепкий ябочный пирожок. Где бы в Москве такой поесть, а?





Наша маленькая группка. О двух экскурсиях я вам не расскажу — о голубиной охоте и о ферме фуа-гра. Об этом рассказали lovigin в своем посте и dimabalakirev вот здесь. Мне птичек жалко. Пользуясь случаем скажу Диме: спасибо за большую часть фотографий к этому посту!





Это Ги, винокур. Он работает на производстве с четырнадцати лет, а сейчас ему семьдесят — пятьдесят шесть лет он каждый день производит арманьяк или собирается и, кажется, ничуть не устал, и готов еще тридцать лет работать. В этом страшная тайна прекрасного Бордо, и мне очень жаль, что у нас такого сейчас нет или практически нет: местность, все жители которой занимаются одним и тем же, местность с профессиональным уклоном — раньше такая «специализация» областей в России была (псковичи — скобари), но перевелась. А вот эти люди производят редкий напиток, известный всему миру, они учились этому с самого детства, и им нравится их работа. Нравится, что их родители и прародители занимались тем же самым. В этом есть прелесть, которую нам, возможно, даже трудно будет осознать.

Впрочем, бутылочка арманьяка и фотографии прекрасной Гаскони точно могут помочь в этом...





дружить журналами