«Будем честны: дети жестокими не рождаются»

Есть устойчивое поверье, что дети жестоки. Мальчик ударил меньшего мальчика песочной лопатой; девочка наябедничала, и кого-то наказали… Мальчишки надавали тумаков однокласснику, а другие сначала приласкали кота, а потом пнули его ногой в живот. Малыш кинул в птицу камнем, девочка методично и спокойно втоптала цветок в землю, размазала его ногой; трехлетняя девчушка пыталась задушить четырехмесячного брата… «Дети такие жестокие», – услышишь в подобных случаях. 

Простите, дети сами по себе родились жестокими и уже с пеленок обдумывали зверские схемы расправы и унижения других людей?

К слову «детская жестокость» во всех случаях направлена на более слабых, на меньших, на уязвимых – не задумывались, почему?

На чьей стороне сила и жестокость

«Оля, прекрати изводить меня! Почему ты такая жестокая?! – восклицает дома усталая и заплаканная мать, переживающая очередную ссору с мужем – Неужели тебе меня не жалко?» В данный момент она слабее четырехлетнего ребенка, но вчера, когда на площадке дочка оторвала маму от беседы с другими мамами, потому что разбила коленку и громко разрыдалась, вчера, когда, отведя ребенка за угол, чтоб соседки не видели, эта мама наотмашь била ее снятым шлепанцем по ногам, по попе, по спине, по голове (где придется) и одновременно настаивала на «ну-ка не реви! я буду тебе платья покупать, а ты их вымазывать?!» – вчера мать была безусловным победителем. Сила была на ее стороне. Сила и жестокость.

«Я сказала, пока не съешь из-за стола не выйдешь!» – а после, когда ребенка все же вырвет тем, что он мучительно впихивал в себя, получит от отца подзатыльник, признание в нелюбви и угрозу остаться голодным до конца жизни.

Фото: Sally Mann

«Я отведу тебя в детский дом, чтобы ты узнал, как живут некоторые дети» – и, бывает, родители пакуют вещи, и ведут на остановку, приговаривая «поздно реветь, скоро ты узнаешь, что не ценил». В какой-то момент пытку прекращают и, получив от ребенка обещания «слушаться во всем», ведут его сломленного, униженного, всхлипывающего, но безмерно счастливого обратно в дом родной.

«Чего ты ревешь? – швырнув пятилетнего сына в машину отец взял его за грудки. – Что ты позоришь меня? Закрою в шкафу! Мальчики не плачут, сжал кулаки быстро и терпи: ссадина скоро заживет».

«Не буду стирать: спи в обоссаных простынях, пока не перестанешь ходить под себя ночью – взрослый пацан, пять лет, а все как грудничок. Позорище! Всем во дворе расскажу!»

В постсоветской системе детей не принято уважать

Прилюдные подзатыльники и оплеухи, оскорбления – это от взвинченности, от безысходности: настоящие разборки будут там, где окружающие не видят, ведь, разумеется, мнение окружающих важнее чувств ребенка, ведь «если детей не воспитывать, то вырастут уродами и будут портить жизнь другим нормальным людям», ведь «нас точно так же воспитывали, и ничего – выжили как-то», ведь нужно разгружать собственный негатив, и значительно проще практиковаться на слабом, на том, который не даст сдачи, на том, чье повиновение не обсуждается. «Какое у детей мнение?» «Твоя задача – слушаться». «Вырастешь, будешь делать, что хочешь, а пока твое мнение никого не интересует». «Ты нам с матерью по гроб жизни должен». И прочее «молоко не обсохло», принимающее формат дедовщины.

Что недоделали неквалифицированные родители, завершат ясли, сад, школа, продленки, лагерь, двор – к сожалению, детей здесь не принято уважать, считаться с их мнением, видеть в них особенную личность. Увы, это называется «воспитательная система», присущая нашему региону.

Фото: Сергей Брушко

Будем честны с собой: дети жестокими не рождаются, они смотрят на окружающий их мир, на образцы поведения, подаваемые им родителями, воспитательными и образовательными учреждениями. Физическое наказание, унижения, манипулирования, угрозы, неуважение, и прочие виды подавления детей родителями (школой, и т. д.) – вот причины детской жестокости. Детской, а после – взрослой жестокости.

Возможно, вы думаете, что я преувеличиваю или описываю истории из жизни колдырей и забулдыг – отнюдь: верх жестокости зачастую проявляют обычные интеллигентные родители, прошедшие в свое время такой же ад, поданный горячим в качестве достойного воспитания – случай «зато хорошего человека вырастили»; я вижу эти сцены чуть ли не каждый день в магазинах, во дворах, на детских площадках, за забором садиков и школ, крики воспитания и сейчас влетают в раскрытую форточку моей квартиры – вечернее время и дети на прогулке. Не лучше ситуация в семьях состоятельных родителей: время аристократии ушло безвозвратно. Я сама, как чуть ли не все мои друзья-знакомые, воспитаны подобным образом – «мы не знали, как по-другому», говорят родители, вспоминая наше советское детство.

Выживут ли «небитые» дети в жестоком внешнем мире

Проблема в том, что и сегодня большинство не знает, как по-другому, при том, что в интернете полно информации, есть специализированные издания, журналы, порталы, специализирующиеся на вопросах воспитания. Но одно дело дойти до этой информации, другое – претворить ее в жизнь: увидеть собственную жестокость, сломанность, невежество, негибкость, эгоцентричность, начинать менять что-то. 
Шесть лет назад я замахнулась, чтобы шлепнуть своего девятимесячного ребенка (он то ли к горшку не хотел приучаться, то ли просто капризничал), шлепнула и ужаснулась – точно так же воспитывали меня, растиравшую некогда слезы по лицу, клявшуюся себе в том, что я уж точно никогда так не сделаю.

Фото: Claudine Doury

Шесть лет, как я изучаю, читаю, думаю, прежде чем совершаю действия в отношении своих детей; объясняю им, разговариваю с ними, слушаю их, слышу их, учусь уважать их, считаться с ними… Все эти шесть лет я иногда ловлю себя на желании сорваться (как это он не слушается?!), ловлю, отмечаю и беру минутную паузу, а после начинаю объяснять, рассказывать, слушать и слышать своих детей…

Нас с мужем часто спрашивают, как будут жить ваши дети в жестоком суровом мире: вы же общаетесь на равных, балуете их, кто с ними будет так цацкаться во взрослой жизни, объяснять им, слушать их?

Вероятно, мы хотим разного будущего для своих детей: «исполнительный нормальный гражданин» (каковыми растили нас) – это как-то отстраненно, безлико, как не о родном ребенке; я же хочу видеть своих детей счастливыми, самодостаточными, уважающими себя и других, полезными обществу в их самореализации. Но опять же, на секундочку, вероятно, мы говорим о разных мирах: какие-то дети будут жить в жестоком и суровом мире, я же хочу верить, что мои дети будут жить в мире свободном, жизнерадостном, культурном и комфортном.